Иосиф Лаврецкий - Хуарес

Одновременно с призывами расправиться с Хуаресом газеты печатали сведения о богатствах Мексики, ее естественных ресурсах, природных условиях, заверяя обывателя, что оккупация ее европейскими державами сулит ему сказочные прибыли и всевозможные блага.

Карл Маркс, являвшийся в то время корреспондентом венской «Ди прессе» и американской «Нью-Йорк дейли трибюн», внимательно следил за подготовкой интервенции против Мексики. Этому сюжету он посвятил две корреспонденции, написанные по горячим следам событий — 7 и 8 ноября, то есть неделю спустя после заключения Лондонской конвенции, и увидевшие свет соответственно 12 ноября в «Ди прессе» и 23 ноября 1861 года в «Нью-Йорк дейли трибюн». Основываясь на данных английской и французской печати, Маркс с присущими ему проницательностью и блеском разоблачил преступный и грабительский характер трехдержавной интервенции против Мексики.

В первой из вышеупомянутых статей Маркс указывал, что заключение Лондонской конвенции знаменует собой образование нового Священного союза, который попытается применить к американским государствам тот же самый принцип, согласно которому Священный союз считал себя призванным вмешиваться во внутренние дела европейских стран. Первый план такого рода был разработан еще в начале 20-х годов XIX столетия французским министром иностранных дел Шатобрианом для испанских и французских Бурбонов, но они не решились его осуществить, опасаясь враждебной реакции со стороны Соединенных Штатов. Теперь же гражданская война в США создала удобную ситуацию, дающую возможность европейским монархиям создать прецедент интервенции, опираясь на который можно действовать и в дальнейшем. «В этом и заключается, — писал Карл Маркс, — подлинная цель англо-франко-испанской интервенции. Ее ближайшим результатом может быть и неизбежно будет только восстановление» Мексике уже начавшей было затухать анархии».

Во второй статье Маркс еще более резко и решительно осуждает планы трех европейских держав силой низвергнуть правительство Хуареса и оккупировать Мексику и вскрывает их внутреннюю подоплеку. «Замышляемая Англией, Францией и Испанией интервенция в Мексике, — читаем мы в этой статье основоположника научного коммунизма, — является, по моему мнению, одним из самых чудовищных предприятий, когда-либо занесенных в летописи международной истории. Это — чисто пальмерстоновская затея, поражающая непосвященного безрассудством цели и непригодности применяемых средств, что кажется несовместимым с общеизвестной ловкостью старого интригана.

Вполне вероятно, что мексиканская экспедиция является одним из многочисленных предприятий, которые Луи Бонапарт вынужден постоянно держать наготове для развлечения французской публики. Бесспорно, что Испании, политика которой никогда не отличалась особой выдержкой, совсем вскружили голову ее недавние дешевые успехи в Марокко и Сан-Доминго[6] и она мечтает о восстановлении своего господства в Мексике. Но не подлежит сомнению, что французский план еще далеко не созрел».

Следует отметить, что такая же точка зрения на агрессивные действия трех держав по отношению к правительству Хуареса высказывалась и прогрессивной русской печатью того времени, уделявшей не малое внимание этим сюжетам. В сентябре 1861 года журнал «Русское слово» так комментировал планы интервенции против Мексики:

«Слава не дорого стоит испанцам, и потому думают они обратиться за новыми лаврами в Мексику, где представляется удобный случай поживиться, не подвергаясь большой опасности. Конституционная партия и президент ее Хуарес только что восторжествовали над своими врагами… Страна вздохнула свободно… Но государственную казну обчистили Мирамон и им подобные… Хуарес истратил свои собственные деньги, уплачивая английский негоциантам суммы, которые его предшественники похищали ночью, со взломом окон, дверей и сундуков. Чтобы получить деньги для уплаты долгов, надобно подождать, а ждать не хотят. Если Хуарес не найдет денег, которых у него нет, англичане пошлют свой флот, чтобы перебить возможно большее число мексиканцев, сжечь Веракрус и Тампико. Французы тоже пошлют свою эскадру, а вслед за ними испанцы. Но ведь где нет ничего, там сам черт теряет свои права, говорит народная пословица».

В ноябре того же года этот же журнал сообщал своим читателям: «Вмешательство трех силачей, англичанина, француза и испанца, в дело слабого мексиканца совершится немедленно. Для исполнения конвенции, подписанной 31 октября, английский и французский флоты уже пустились в путь… Испанская эскадра ожидает их на Кубе. По чисто дипломатическим соображениям, чтобы избежать на будущее всякого неблагоприятного стечения обстоятельств, три правительства эти требуют содействия четвертого союзника, хозяина Белого дома. И они еще хотят уверить мир в том, что, предпринимая эту экспедицию, они действуют вне всяких своекорыстных и узких видов… С саблями наголо, с заряженными ружьями в руках испанцы, французы и англичане отправляются взыскивать с бедняка ничтожную сумму, которую тот рад бы заплатить, да не может».

В январе 1862 года в «Современнике» появилась большая статья Н. Г. Чернышевского о мексиканской экспедиции, в которой великий революционный демократ страстно разоблачал и клеймил предстоящую агрессию Англии, Франции и Испании против Мексики. Отмечая, что Франции интервенция будет стоить в двадцать раз больше, чем мексиканские долги, из-за которых якобы она предпринимается, Н. Г. Чернышевский указывал, что «занимательнейшая сторона дела состоит в том, что войну для наказания мексиканцев за неисправность платежей Англия и Франция начали как раз в то самое время, когда в Мексике установилось правительство, способное и хотящее быть исправным перед кредиторами. А пока не было надежды на появление такого правительства в Мексике, пока кредиторы действительно не могли иметь надежды на получение процентов, никто заступиться за них не хотел… Вот когда он (Мирамон) и подобные ему предводители шаек господствовали над Мексикой, они, конечно, не платили процентов по долгам. Но западные морские державы нимало не претендовали за то на Мирамона; напротив, они даже поддерживали его в борьбе со всеми честными гражданами».

С глубоким уважением писал Чернышевский о Бенито Хуаресе, который стремился обеспечить стране мир и правопорядок после трех лет гражданских междоусобиц. Он возмущался поведением европейских монархий, пытавшихся воспрепятствовать бывшей испанской колонии создать суверенное государство со стабильным политическим режимом: «Теперь, когда им показалось, что со временами прежних разбойничьих смут покончили в Мехике, что законное правительство установилось прочно, западные морские державы двинули войска против этого правительства, которое само прямо говорило о твердом своем намерении удовлетворить претензии кредиторов».