Альфред Тёрни - Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942

Погода все ухудшалась. 2 ноября фон Бок получил задержавшуюся телеграмму от министра пропаганды доктора Йозефа Геббельса. В ней утверждалось, что Геббельс пытался добраться до штаба фон Бока, но был вынужден повернуть назад, находясь уже совсем недалеко, к востоку от Минска. Автомобили не могли преодолеть грязь дорог, а самолеты – справиться с сильнейшими ветрами[81]. Телеграмма была подписана лично Геббельсом. В ней говорилось, что Геббельс и его окружение безрезультатно пытались добраться до Смоленска по приказанию

Гитлера, а фельдмаршалу фон Боку предлагалось, в свете неблагоприятного развития событий, составить письмо фюреру с просьбой об отставке. В знак почтения к долгим годам его службы на благо Отечества, как говорилось в телеграмме, город Смоленск после окончательной победы над большевиками будет носить имя фон Бока. Он будет называться Бокбург.

С холодной яростью фон Бок ответил, что, как правило, германские военные не принимали и не могут принимать подобных подарков, и у него тоже нет намерений это делать. Тем не менее, подытожил фон Бок, если это желание фюрера, то он «будет счастлив просить об отставке»74.

На свое послание доктору Геббельсу фон Бок не получил ответа.

5 ноября температура упала до минус двадцати по Фаренгейту[82]. По всему фронту земля достаточно промерзла в глубину. «Это делает продвижение чуть легче», – записал фон Бок75.

Но теперь морозная погода только добавляла страданий солдатам фон Бока. Большинство из них до сих пор не имели зимней одежды; многие немцы уже имели обморожения и нуждались в эвакуации. Некоторые из самых сообразительных подкладывали в мундиры и сапоги газеты, тряпье и подобные материалы, чтобы хоть как-то спастись от холода. Двигатели в их танках, бронетранспортерах и автомобилях отказывались работать. Солдаты ели свой черствый хлеб и картофельный суп, который замерзал в считаные минуты, и надеялись на наступление лучших дней.

Тем не менее, несмотря на препятствия, некоторые из соединений фон Бока, особенно на южном фланге, делали успехи. 2-я армия смогла пересечь дорогу между Орлом и Курском, продвинувшись и дальше в сторону Ефремова и Ельца, добившись выполнения той минимальной задачи, которую ставило командование, когда предполагало удар на Воронеж неделю назад. Гудериан сообщил, что планировал новое наступление под Тулой, но был обеспокоен русскими контратаками со стороны Ефремова. В минусовую температуру фон Бок 5 ноября вылетел в щтаб Гудериана в Орле, чтобы переговорить с ним. Ни один из них не смог найти хоть какого-то повода для оптимизма. В своей откровенной манере Гудериан заявил своему командующему, что русские не очищают территорию, а, напротив, пытаются наступать. В письме Гудериана по впечатлениям от поездки на фронт 6 ноября (вылетал на самолете) он пишет, что «единственная в своем роде возможность нанести противнику мощный удар улетучивается все быстрее и быстрее»76.

Когда фон Бок вернулся в свой штаб, его внимание было сразу переключено на событие интернационального значения. Прибыл приписанный к боевым частям группы армий «Центр» 638-й пехотный полк, состоявший из французских солдат-добровольцев. Полк ожидался вскоре после начала Русской кампании, он опоздал на несколько месяцев. Маршал Анри Петен, глава правительства французского режима Виши, специально запрашивал, чтобы при группе армий «Центр» всегда оставался французский офицер связи, и правительство Гитлера этот запрос удовлетворило. Фон Бок радушно принял офицера и посоветовал, что полк стоит приписать к 7-й пехотной дивизии. Он заявил, что командир дивизии, генерал-майор Фриц фон Раппард[83] получит инструкции оказывать содействие французским солдатам любым возможным способом. Фон Бок отметил, что французские солдаты носили униформу германской армии. После того как офицер связи уехал, он приказал проинструктировать дивизионного командира, чтобы тот был осмотрительнее с французами в германской униформе, так как, если их боевой дух и дисциплина упадут в ухудшившихся обстоятельствах, это может навредить его собственным людям. Где-то через неделю фон Бок написал в рапорте, что французский полк был отозван с линии фронта77.

На протяжении следующих нескольких дней температура продолжала падать, пока не остановилась на отметке в 30 градусов ниже нуля[84]. Фон Бок отметил, что все реки с притоками на линии фронта замерзли настолько, что лед может выдерживать технику. Он также отметил, что теперь его саперы будут избавлены от необходимости восстанавливать бесчисленное множество разрушенных мостов. Но еще он записал, что число выбывших из строя по причине обморожений и болезни серьезно выросло. Группа армий «Центр» изнемогала.

8 ноября русские войска, на лыжах и в отличной зимней одежде, неожиданно атаковали Калинин, опорный пункт на северном фланге наступления фон Бока. Решительно настроенные удержать город, чтобы не оказаться вытесненными на безжалостный зимний мороз, германские солдаты ожесточенно сражались, чтобы противостоять русским. Захваченный в плен в бою офицер Красной армии назвался на допросе бойцом 61-й армии[85]. 9-я армия отправила в ставку фон Бока запрос с пометкой, что это было новое на фронте формирование Красной армии, которое несколькими неделями ранее находилось в Восточной Сибири78.

10 ноября в ставку фон Бока из ОКХ пришла детальная и строго засекреченная инструкция. Как определил фельдмаршал, она была составлена без ведома Гитлера или какого-либо высокопоставленного лица из его Ставки. В инструкции говорилось об использовании русских военнопленных в качестве «специальных частей» на русском фронте. Отмечалось, что германской армией удерживается чрезмерное число в 3 миллиона 500 тысяч русских военнопленных[86] и что многие из них проявляли желание сражаться против сталинского режима. В документе не указывалось конкретных имен русских, но подразумевалось, что некоторые представители высшего командного состава Красной армии, находящиеся в плену, включая командующего армией, захваченного у Вязьмы, могли бы, при верном использовании, принять участие в трудах германской армии в России, учитывая, что сокращение численности войск вермахта стало уже критическим. В документе запрашивались комментарии фон Бока.

Даже переживая все трудности и видя впереди смутные очертания поражения, фон Бок оставался несгибаемым консервативным военным. Он просто не мог заставить себя благосклонно отнестись к идее о русских и немцах, сражающихся сообща. Исходя из этого его ответ был таким: