Энтони Флакко - Никола Тесла. Безумный гений

Каждый знал: нигде в мире уличные фонари не светят так ярко, как в их крошечном городке. Теперь жизнь в Равее изменится навсегда. Уже меняется. Танцующая публика стала двигаться в унисон, точно единое существо, в общем стремлении приблизиться к Николе Тесле. То, что прежде казалось эксцентричным и нелепым, стало влекущим и загадочным. Люди тянулись к Тесле, будто он мог даровать им удачу, исполнить невысказанные чаяния.

С погруженной в темноту соседней улицы за ликующей толпой с любопытством наблюдали трое. Самый высокий из них — тот, что стоял посредине — сделал несколько шагов вперед, подставив лицо тусклому лунному свету. Томас Эдисон, не отрываясь, глядел на Николу Теслу. Оркестр заиграл беззаботный вальс, и публика, разбившись по парам, закружилась в неестественно ярком свете.

Внезапно от праздничной толпы отделилась юная пара и подошла к Тесле. Новоиспеченный супруг просил изобретателя оказать ему честь, пригласив на танец его жену. Тесла пытался вежливо отказаться, но к смиренной просьбе присоединилась вся улица, и пути назад не было. Никола учтиво поклонился партнерше и закружил ее в вальсе. Движения его были немного деревянными, зато осанке позавидовали бы и при кайзеровском дворе. На молодого изобретателя со всех сторон устремились женские взоры. Дама, которой выпало танцевать с виновником торжества, была на седьмом небе. Эдисон догадывался, какие чувства вся эта возня вызывает у соперника. Раздражение, и ничего больше.

Бросив на Теслу прощальный взгляд из-под низко надвинутой шляпы, Босс развернулся и пропал в темном переулке. За ним, стараясь не отставать, двинулись оба его спутника.

Глава восемнадцатая Тогда же Равей Нью-Джерси

За целый год, пока Никола трудился над уличным освещением в Равее, у него ни разу не было повода задуматься об отношениях с городской общественностью. Лишь теперь, в миг торжества, изобретатель оказался под прицелом жадных, пронзительных взглядов, обжигающих, будто солнечные лучи.

Справиться со столь острым интересом к своей персоне Тесле было определенно не по силам. Ускоренный курс поведения в свете, пройденный при дворе кайзера, годился для тихой и предсказуемой Европы, но совсем не подходил для Америки, где приходилось балансировать между утонченным обществом и охочей до зрелищ чернью.

Спасение было в уютной комнате с креслом-качалкой и окнами-глазницами. Пока свернувшийся в кресле человечек представлял толпу гигантским паровым двигателем и размышлял о том, повлияет ли соотношение потребленных калорий и высвобожденной энергии на увеличение давления, тело-автомат кое-как управлялось со светскими обязанностями, ловило заинтересованные взгляды, отвечало на улыбки, раскланивалось направо и налево, старательно избегая рукопожатий. Впрочем, улыбались не все. Иные взгляды пылали бешеной злобой — американским аналогом благопристойной европейской зависти. Николе оставалось только лавировать среди толпы в надежде усмирить разгневанных собратьев сердечным приветствием и учтивой беседой.

По правде говоря, передвигаться по вечерней улице, на которой светло как днем, для Теслы было так же непривычно, как для любого из собравшихся здесь людей. В пронзительно ярком свете почти все лица казались напряженными и недобрыми. Будь у Николы выбор, он предпочел бы озаренной дуговыми лампами площади полумрак лаборатории.

И тут на изобретателя снизошло озарение: чтобы избежать неприятного собеседника, надо поменять его на другого собеседника. Всякий раз, когда кто-то из горожан пытался завести с Николой разговор, тот делал вид, что заметил невдалеке знакомого. Тесла почти добрался до границы спасительной темноты, когда на пути у него появилась дородная дама средних лет. Тесла и вовсе бы ее не заметил, если бы не хорошенькая девушка, которую матрона тащила за собой.

Вечерний наряд девушки был столь открытым, что нетрудно было предположить наличие у ее матери матримониальных планов. Приятно округлые формы девицы поневоле наводили на мысль о счастливом семействе с целым выводком ребятишек.

Тесла в панике озирался по сторонам. Праздничная толпа отрезала ему путь к отступлению. Неужели придется слушать, как мать расхваливает дочь в ее присутствии, предлагает, будто товар на рынке? В такой момент любое сказанное слово — верный способ обидеть одну из женщин, а то и обеих сразу. Но решится ли почтенная матрона перейти в наступление у всех на глазах? Сбившись с легкого светского тона, она поставит под сомнение успех всего предприятия.

В миг отчаяния изобретателя снова спасло вдохновение. Прежде чем мамаша успела потянуть завидного жениха за рукав, он принялся лихорадочно ощупывать карманы, будто только что обнаружил пропажу бумажника. «Досадное происшествие» давало Тесле возможность избежать очередного знакомства, не оскорбив ничьих чувств. Прием нехитрый, но безотказный.

Незаметно выскользнув из круга света, Никола со всех ног бросился в свою лабораторию. Там изобретатель мог почувствовать себя в безопасности и сделать то, что действительно хотел и должен был сделать: дождаться Карину, которая — он знал — непременно явится.

Разве он не сделал Равей самым светлым городом в мире, вопреки смехотворному приказу властей использовать «безопасный» постоянный ток? Разве он не сделался знаменитым американским инженером всего через два года после того, как стал американцем? Гордость переполняла Теслу, не оставляя места терзаниям и сомнениям.

Все мысли Николы были о Карине, предчувствие долгожданной встречи владело всем его существом. Жажда снова увидеть ее была такой сильной, что ему казалось, будто его самого окружает магнитное поле. От него словно бы исходило сияние, и оно лилось в небо и стелилось по земле, освещая Николе путь.

Глава девятнадцатая Следующим вечером Нью-Йорк

Он неподвижно сидел на грубом стуле перед распахнутым окном, подставив лицо лунному свету, туману и уличной пыли. Пока ничего не происходило, но он знал: она придет. Надо набраться терпения, бодрствовать и ждать. Сноп лунного света неспешно обошел комнату, а Никола все стоял у окна. Лишь один раз он ненадолго отлучился по естественной надобности и тут же вернулся. Она должна прийти.

Луч перебрался с пола на стену. Никола валился с ног от усталости, но не спешил отойти от окна. Карина не могла бросить его одного ночью такого дня. Молодой человек отодвинул тяжелый стул и уселся на пол. Если Карина настоящая, она придет.

В глубине души Никола знал, что спит, и тем не менее отчего-то понимал, что это не сон. Ему казалось, что он всем своим весом налегает на стену, будто хочет пройти сквозь нее. Тесла прижимался к стене левым боком, чувствуя ее холодную поверхность щекой, плечом, бедром, коленом и лодыжкой.