Эдуард Эррио - Жизнь Бетховена

Следует ли удивляться неуспеху «Фиделио»? Герой Третьей симфонии возник внезапно; в несколько прыжков он набросился на блестящую добычу; не считаясь ни с мучениями своих солдат, ни с самолюбием генералов, он устремился к намеченной цели. В архивах французского военного министерства хранится множество сведений об оккупации Вены. Здесь я нахожу коротенькое письмецо из Вены на плотной синеватой бумаге; Мюрат из Линца 3 ноября извещает императора, что беспорядок и смятение в городе возрастают. Из Мелька, 7 ноября, он снова посылает извещение. «Государь, слуга графа Джиюлеи, который был здесь задержан, ужинал сегодня вечером с моими и, выпив лишнее, рассказал, что австрийский император хотел покинуть Вену, но этому воспротивилось гражданское ополчение города и задержало его во дворце как пленника, чтобы принудить к заключению мира. По его словам, растерянность достигла высшей степени, и большинство богатых вельмож выехало бы из столицы, если бы им не помешали это сделать». Из замка Митрау, 8-го: «…Весьма достоверно, что император хотел покинуть Вену и что он был задержан, вопреки его воле, жителями этой столицы, но императрица уехала со всем семейством четыре дня назад». 9-го Мюрат извещает о своем намерении возобновить наступление «тем увереннее, поскольку аванпосты уже встретили парламентера, заявившего от имени австрийцев, что у них есть приказ не сражаться более». «У наших войск не хватает хлеба, — докладывает Сульт, — но я прикажу выдать каждому по бутылке вина. Аббатство Мельк в этом отношении располагает большими запасами». Солдаты Великой армии запасаются провиантом в погребах старинного бенедиктинского монастыря, перестроенного в начале прошлого века; однако они не тронули сокровищ церкви и библиотеки, картин и знаменитого золотого распятия, украшенного драгоценными камнями и жемчугом. 10-го записка, набросанная карандашом, от Себастиани Мюрату, сообщает, что парламентеры находятся в трех лье и что враг продолжает отступать. «Я повторяю свое запрещение вступать в Вену, — пишет Мюрат. — Я полагаю, что Ваше величество должны войти первым во главе своей армии». Через военного министра император делает принцу выговор за то, что он по занял позиций согласно приказу. Мюрат оправдывается. «Вступив, согласно Вашим распоряжениям, в теснины Венского леса, я должен был выйти оттуда и продвинуться вперед, чтобы не умереть с голоду».

В тот же день, 10 ноября, Джиюлеи просил Мюрата приостановить продвижение французских войск и дождаться, чтобы он мог передать Наполеону предложения своего императора. Очевидно, это попытка спасти столицу. 11-го Мюрат просил распоряжений, так как его снова упрекают за слишком стремительное наступление. «Мои позиции таковы, — объясняет он, — что я уже в Вене, поскольку ворота охраняет гражданское ополчение, а я нахожусь не более чем в одном лье от них; и в то же время на самом деле меня там нет, так что император не сможет использовать это как повод, чтобы не заключить мир». Сульту также досталось за некоторые ошибки в маневрировании.

Несмотря на все свои обещания, Мюрат вошел в Вену первым, за что и получил жестокую нахлобучку. Он оправдывается в длинном послании от 21 брюмера (12 ноября). «Письмо господина Маршала и Министра опечалило меня; письмо Вашего величества повергло меня во прах, и все же я не заслуживаю столь жестокого обхождения… Мой поход на Вену имел своей целью выиграть в быстроте у Русских, о которых мне доносили, что они продвигаются к Вене, — воспрепятствовать их соединению с корпусом Мерфелъдта, бежавшим от маршала Даву, наконец, — заставить германского императора подписать все условия, какие Вашему величеству угодно будет продиктовать ему. Вот, государь, что привело меня в Вену, а вовсе не честь войти туда первым». В тот же день в донесении, отправленном императору генералом Мутоном из Хюттельсдорфа, сообщается, что «жители сбегаются толпами, чтобы поглядеть на солдат».

13 ноября (22 брюмера XIV года) город был оккупирован французами; он был захвачен хитростью в последний момент. Генералам Бертрану и Муасселю, а также адъютанту Мюрата, командиру эскадрона Лянюссу было поручено овладеть мостом; они выступили во главе 9-го и 10-го гусарских, 10-го и 22-го драгунских полков, с тремя пушками, и продвигались так стремительно, что застава, преграждавшая им путь к мосту, была быстро окружена, а два караульных поста еле успели удрать. Гусарам удалось захватить человека, собиравшегося пустить сигнальную ракету. Чтобы избежать пожара, который должен был вспыхнуть на левом берегу, войска остановились. Бертран, Муассель и Лянюсс пошли один; их изрешетили бы картечью, если б они не крикнули канонирам, что направляются к командующему вражеской армией; тогда их пропустили. Точно так же маршал Лани, беседуя с австрийцами, помешал им открыть пушечный огонь. Представляясь Мюрату, князь Ауэрсперг просит о чести быть представленным Наполеону и заявляет: «Я в большей степени француз, чем вы могли бы подумать». Собственноручный рапорт Мюрата, в котором приведены все эти факты, носит пометку — «из главной квартиры в Вене, 22 брюмера XIV года, девять часов вечера». И в приписке принц добавляет: «Я отправляюсь завтра в три часа утра». Генерал Юлен назначен плац-комендантом. Комиссару-распорядителю Матье Фавье поручена интендантская служба и проверка складов. Генерал Муассель командует артиллерией. Генерал Макон становится комендантом Шенбрунна; дивизия Опуля расположилась в городе вместе с бригадой из дивизии Сюше. «Жители Вены не показали себя сколько-нибудь встревоженными нашим визитом, — пишет Мюрат в своем рапорте от 13 ноября, — они толпами устремлялись нам навстречу. Ваше величество ожидают с самым горячим нетерпением».

Записка без даты, написанная незадолго до вступления в Вену (сам Мюрат дополнил ее двумя строчками), подтверждает, что венцы проявляют весьма благоприятное отношение, многие из «знати» осуждают правительство, в том же смысле высказываются и купцы, окрестные власти требуют у французских войск защиты от грабителей. «Некий богатый человек вчера сказал: «Ну что ж, пусть Наполеон управляет нами, раз он правит так хорошо!» — Мюрат старается льстить с тех пор как Наполеон разбранил его. «Он утратил мужество, энергию, живость, — пишет Бертран, — он потерял голову». Врагов ли, соотечественников, — герой Третьей симфонии всех подчиняет своей воле.

Наполеон потрясал воображение, проверяя аванпосты в два часа пополуночи, лично пресекая упущения в несении службы. Он поселился в Шенбрунне. Он сурово покарал некоего офицера 2-го кирасирского полка, который «позволил себе обесчестить имя Француза, взимая контрибуцию в свою пользу» (Ежедневный приказ 25 брюмера). 24-го назначен губернатором генерал Кларк, бывший начальник штаба Рейнской армии. Дарю получает должность главноуправляющего Австрией. Германский император отступил в Оломоуц. 20 ноября (29 брюмера), в самый день представления «Фиделио», приходит известие, что австрийская армия эвакуировала весь Тироль; один лишь корпус принца де Рогана благородно отказался сдаться. Из своей главной квартиры в Брно Мюрат сообщает: войска направляются на Аустерлиц, — уже появилось это громкое название. Никогда еще император не был более страшен для своих собственных маршалов; мы уже читали признания Мюрата, Бертрана, подобные тем, которые получал когда-то Людовик XIV. Одно лишь строгое слово бросает в дрожь, недовольство приводит в отчаяние. 27 брюмера (18 ноября) Лаин пишет из Ольковица: «Я прошу Ваше величество разрешить мне сказать, что я крайне тревожился всю ночь, увидя его вчера в дурном настроении. Я опасаюсь, не произошло ли это оттого, что я открыл ему все свои мысли по поводу усталости солдат. Вашему императорскому величеству известны мои чувства. Ваше величество должны знать также, что в моих жилах нет ни единой капли крови, которая не была бы готова пролиться во славу императора. Я откровенно говорю Вашему величеству, что я был расстроен до такой степени, что, если бы гренадеры могли бы еще идти вперед, а враг продолжал бы обороняться, я сам бросился бы на него».