Дик Френсис - Спорт королев

– Ваша лошадь подарила мне счастливую скачку.

– Ну и что из этого? – резко бросил он. – Вы же не выиграли.

Я ничего не ответил, но потом много думал над его словами и понял: если бы я не радовался работе с лошадью, даже не побеждая, то не мог бы быть жокеем. Никто не мог бы. Это во многих отношениях тяжелая жизнь, но удовольствие от участия в скачках перевешивает все ушибы и беды. И каждый жокей считает так, потому что, если бы он так не думал, он бы поменял занятие. Никто не сможет долго быть жокеем стипль-чеза, если не прикипел сердцем к этой работе.

Встречаются очень трудные лошади, не все скакуны нравом и привычками восхищают своих наездников, и было бы глупостью сказать, что каждую скачку я жду с одинаковым удовольствием. К примеру, тупые лошади доводят до белого каления. Они не умеют сами правильно подойти к барьеру и сопротивляются любым усилиям жокея подвести их. Они повторяют свои ошибки снова и снова и не способны учиться на собственном опыте. И все равно каждый раз, когда я работаю с таким животным, во мне мерцает неразумная надежда, что вот теперь мой скакун, может быть, наконец вспомнит, что через барьеры надо перелетать, а не переползать, что не надо тратить энергию на борьбу с мундштуком, лучше оставить ее для финального рывка.

Больше всего меня радовали те лошади, которых я сам учил дома, которых «выводил в свет» на скачках новичков и от заезда к заезду приводил к победе. Ни с чем не сравнимое чувство видеть, как в твоих руках развивается молодая лошадь, как надежды, которые она подавала в ранние годы, воплощаются в успешную карьеру, когда она становится зрелым скакуном.

Глава 10

Счастливые годы

Сотрудничество с Фрэнком Канделлом и другие приятные для меня события начались на ипподроме в Бангер-он-Ди.

Фрэнк не приехал на соревнования, и я еще не был с ним знаком, когда выиграл скачку на лошади, которую он тренировал. Но несколько дней спустя Кен Канделл познакомил нас на тренировке. Кен двоюродный брат Фрэнка, несколько лет после войны они работали вместе, а потом Кен переехал в Кемптон и купил собственную конюшню.

Еще в раннем детстве Фрэнк заболел страстью к скачкам, но столкнулся с помехой, которая знакома многим молодым людям, – отсутствием средств. С изобретательностью и ясностью мысли, которые и до сих пор остаются двумя его самыми выдающимися качествами, он нашел выход – стал ветеринаром и вступил в армию. Таким образом Фрэнк обеспечил себе постоянные средства к жизни и попал в самое сердце любительского стипль-чеза. Офицер имеет право оставаться любителем хоть всю жизнь, и Национальный охотничий комитет, который внимательно следил за Фрэнком, когда он был студентом-ветеринаром, теперь оставил его в покое.

Тренировать скакунов для стипль-чеза – нелегкая работа. Я мало знаю о гладких скачках, поэтому могу только повторить мнение человека, известного как тренер в обоих видах конного спорта.

– В сравнении со стипль-чезом гладкие скачки просто пустяки. Главная забота тренера поддерживать лошадь в здоровом состоянии, выставлять ее на соревнованиях с бегунами низшего класса, делать ставки в тотализаторе, а потом собирать деньги. Тут проиграть невозможно. – Он говорил с убежденностью и имел на это право. В тот день из девятнадцати его лошадей четырнадцать победили в гладких скачках.

– Почему же вы тогда занимаетесь и стипль-чезом? – спросил я.

– Интереснее, – коротко ответил он.

По-моему, это прекрасное объяснение, почему тренеры предпочитают стипль-чез, не соблазняясь легкостью гладких скачек.

Все тренеры работают очень много и очень напряженно. Для них не существует сорокачасовой рабочей недели. Чуть рассветет, они уже на ногах, чтобы увидеть, как галопируют их лошади. Весь день на скачках, контролируя собственных скакунов и изучая, в какой форме чужие. Вернувшись домой, они снова в конюшне, проверяют, все ли в порядке у их подопечных. Потом бесконечная работа с бумагами: одни счета оплатить, другие представить. Заказать фураж, сено, солому, вызвать транспорт для доставки лошадей на ипподромы, зарезервировать там для них боксы. Весь вечер им не дают покоя телефонные звонки, а перед сном еще предстоит последний обход конюшни.

Все тренеры живут в постоянной тревоге, что лошади могут получить какую-то непредвиденную травму, и тогда труд долгих недель за несколько секунд пойдет насмарку. И если лошадь здорова и прекрасно себя чувствует, но проиграла скачку, тренер снова в тревоге, как отнесется к поражению владелец и не опустеет ли лошадиное стойло, потому что владелец перевел его обитателя в другую конюшню.

Можно подумать, что такая нервная и выматывающая работа хорошо вознаграждается. Но большинство тренеров признается, что главный доход получают от удачно сделанных ставок в тотализаторе. Казалось бы, тренер ближе всех к лошади, и кому же, как не ему, знать ее возможности. Но, видя мрачное выражение тренеров, потерпевших поражение и, следовательно, потерявших деньги, приходишь к мысли, что они склонны преувеличивать шансы своих бессловесных партнеров.

Когда я перестал участвовать в скачках как жокей, необходимость играть в тотализаторе, чтобы добывать средства к существованию, отпугнула меня от тренерской работы. Ведь я никудышный игрок. Меня не нужно было запугивать лишением жокейской лицензии, чтобы держать подальше от букмекеров и тотализатора: в моем случае это все равно что просить человека, ненавидящего виски, не пить.

Над спокойствием и процветанием тренеров, будто грозовые облака на горизонте, нависают две угрозы: первая – приводит в ярость, но быстро проходит, вторая – действует долго и беспощадно. И причина обеих в бесчестности.

Несколько тренеров, большинство владельцев и тысячи посетителей ипподромов убеждены, что жокеев постоянно подкупают, чтобы они проиграли соревнование. Стоит кому-то вдруг решить, что жокей «осадил» лошадь, как словечко моментально расходится, будто круги на воде, и несчастный парень неожиданно узнает, что у него отобрали лошадей, с которыми он постоянно работал. Никто не хочет понять, что ему просто невыгодно принять взятку, какой бы большой она ни была, потому что он теряет репутацию, постоянную работу, а иногда и жокейскую лицензию.

Ирония судьбы заключается еще и в том, что некоторые жокеи за свою честность расплачиваются работой. Бывают случаи, когда владелец отказывается от услуг жокея только потому, что тот не проиграл скачку, которую владелец велел ему проиграть.

Меня только однажды пытались подкупить, чтобы я проиграл скачку. Дуглас тогда тренировал лошадей в Бангер-он-Ди, а я приехал к нему, потому что завтра мне предстояло работать с одним из его скакунов. Раздался телефонный звонок, поговорив, Дуглас вернулся с широкой ухмылкой.