Они освобождали Молдавию, они штурмовали Берлин - Коллектив авторов -- История
На душе становится все тревожнее. Я знаю, что у них мало боеприпасов. Удержатся ли? Послать связных невозможно, противник держит оба берега под непрерывным огнем. Скорей бы ночь.
И вот, наконец, ночь наступила. Под покровом темноты пробираются наши люди на тот берег — одни по уцелевшим балкам моста, другие на лодках, — туда везут боеприпасы, обратно — раненых. Оказалось, что «малая земля» держалась хорошо, ни одной пяди не уступила противнику.
Саперы тем временем приступили к восстановлению моста. На рассвете мост «заработал». При содействии соседа слева противник был обращен в бегство. Дорога к рейхстагу открыта. А на прибрежном доме, в котором почти сутки отбивались наши люди от превосходящих сил немцев, красуется надпись: «Здесь храбро дрались и мужественно умирали герои боев за Берлин».
И. РОСЛЫЙ,
генерал-лейтенант в отставке; Герой Советского Союза, бывший командир 9-го стрелкового корпуса
КРУШЕНИЕ ГИТЛЕРОВСКОЙ ЦИТАДЕЛИ
Последний оплот
После успешного форсирования Шпрее части 9-го стрелкового корпуса, сломив сопротивление противника в районе пригорода Трептов, 25 апреля вышли к каналу, соединяющему Шпрее с Ландверканалом. Теперь полоса наступления нашего корпуса определилась особенно четко. На правом фланге она была ограничена рекой Шпрее, за которой по-прежнему вел наступательные бои 32-й стрелковый корпус генерала Жеребина, на левом — Ландверканалом, отделявшим наши боевые порядки от частей 8-й гвардейской армии.
230-я дивизия, действовавшая на правом фланге, после упорных боев овладела заводом шарикоподшипников, питомником и заводом анилиновых красок. 301-я дивизия полностью заняла набережную Визен Уфер на всем протяжении от завода анилиновых красок до Ландверканала.
248-я Одесская дивизия по-прежнему составляла второй эшелон корпуса с задачей уничтожения оставшихся у нас в тылу отдельных очагов сопротивления.
Перед боевыми порядками корпуса, на другой стороне соединительного канала, находился Герлицкий вокзал, за которым проходила кольцевая железная дорога. Здесь начинался центр Берлина, превращенный в особый район обороны, названный гитлеровцами «Цитаделью». В этом районе находились все важнейшие государственные учреждения, обороне которых фашистская верхушка уделяла особое внимание.
Берлин был наречен «городом-крепостью». По личному распоряжению Геббельса на стенах большинства домов были тщательно выведены надписи: «Берлин останется немецким» и «Победа или Сибирь». Центр города, объявленный особым, девятым сектором, представлял собою как бы крепость в крепости.
Сердцевиной «Цитадели» была Вильгельмштрассе, где располагались учреждения, руководившие всей идеологической, административной, политической, военной и экономической жизнью третьего рейха. В самом центре этой улицы, при ее пересечении с Фоссштрассе, находилось здание, значившееся на наших картах как «объект 153» и носившее название имперской канцелярии. С юга к нему примыкали министерство авиации, гестапо, министерство финансов и почтамт; с севера — министерство иностранных дел, министерство юстиции, национальная галерея и другие учреждения.
К 25 апреля фашисты были зажаты в центре Берлина. Правда, этот последний островок фашистской империи был старательно укреплен. На перекрестках устроены баррикады, подходы к которым минировались. Все угловые окна приспособлены для ведения огня из пулеметов и автоматов, а окна верхних этажей предназначались для автоматчиков и гранатометчиков с фаустпатронами.
Тем не менее наши части находили способы овладевать укрепленными перекрестками и отдельными зданиями и продвигаться вперед. С помощью танков или выдвинутых вперед орудий разрушались углы домов, где засели вражеские пулеметчики. Огнем орудий более крупных калибров сметались баррикады и завалы. Стрелковые подразделения пробивались сквозь кварталы с помощью минеров, подрывавших стены зданий и делавших в них проломы.
Штурм Ангальтского вокзала
Одним из тяжелых боев в районе «Цитадели» был бой за Ангальтский вокзал. 301-я дивизия, овладев накануне громадным зданием патентного управления и площадью Белле Аллиансплац, развернула свой фронт на северо-запад. В этом направлении от площади потянулись четыре берлинские улицы. Вдоль них и повели свое дальнейшее наступление части дивизии полковника Антонова. Подразделения 1052-го полка основные удары наносили по Вильгельмштрассе, а вдоль Саарланденштрассе продвигался с боями 1050-й полк. 1054-й полк, составлявший второй эшелон дивизии, следовал по Фридрих- и Вильгельмштрассе, очищая полосу наступления от мелких групп гитлеровцев, оставшихся в тылу наших войск.
Первоначальное наступление развивалось успешно, но в районе Ангальтского вокзала 1050-й полк натолкнулся на упорное сопротивление. Здание вокзала представляло собой мощный опорный пункт вражеской обороны. С его фасадной стороны хорошо простреливались Саарланденштрассе и вся привокзальная площадь. Необходимо было ликвидировать этот очаг сопротивления как можно скорее, ибо он препятствовал дальнейшему продвижению полка.
В этот момент я находился на КП 301-й дивизии, только что переместившемся в здание патентного управления.
Командующий артиллерией корпуса генерал Игнатьев и командир 220-й танковой бригады полковник Наруцкий, наблюдавшие с дивизионного КП за действиями танков и артиллерии, обратили мое внимание на слаженное взаимодействие наших огневых средств и пехоты.
— Хоть научный труд пиши, — восхищался Игнатьев. — Корпусная артиллерия принимает непосредственное участие в уличных боях! Огнем прямой наводки сносятся баррикады противника…
— Когда будете писать, Петр Михайлович, не забудьте и танкистов упомянуть, — добавил Наруцкий.
— Обязательно, полковник!
То, что артиллерист и танкист хвалили друг друга, было верным признаком успешного развития боевых действий.
Рядом с нами хрипло кричал в телефонную трубку полковник Антонов:
— Почему остановился?! Откуда бьют?.. Из здания вокзала? Что думаешь делать? Думать? Ладно, думай!..
Положив трубку, он сердито сказал, обращаясь к нам:
— Черта с два он что-нибудь придумает…
— О ком речь, полковник? — поинтересовался я.
— Гумеров застрял на пути к зданию гестапо, товарищ комкор. Там такой плотности огонь из Ангальтского вокзала, что даже мышь не проскочит. Прошу поддержать, чем можете…
— Без поддержки не обойтись, — включился в разговор начальника штаба дивизии Михаил Иванович Сафонов. — Противник знает, что делает. Этот чертов вокзал наглухо заткнул Саарланденштрассе, а выбить фрицев оттуда можно только массированным огнем артиллерии по всем без исключения дверям, окнам и нишам. Словом, на каждое окно — орудие. А потом — штурм.
— Причем штурмовать с Халлешештрассе, — поддержал я Сафонова. — Юго-восточная часть вокзала укреплена слабее остальных.
— Товарищи! Да где же я вам столько стволов наберу? — взмолился командующий артиллерией дивизии полковник Казанцев. — Ведь там не меньше сотни окон.
— Тут кто-то просил танкистов упомянуть в книге, — намекнул Игнатьев.
— А что, полковник, — вмешался я, — докажите-ка генералу Игнатьеву, что не только артиллерия «бог» войны.
— Есть, доказать! — улыбнулся Наруцкий. — Половину окон беру на себя. Прошу два часа времени для того, чтобы подтянуть машины.
— Ну, в два часа вы, пожалуй, не
