Софья Аверичева - Дневник разведчицы

Вот одно из наших возвращений с очередного задания. Все хмурые. В землянку с руганью входят мрачнейшие Володя Чистяков и Иван Журавлев. Ставят автоматы и сразу — хлоп на нары. Мокрые, грязные. «Ребята, снимите с себя хоть маскхалаты и обувь!» — прошу я. В ответ слышу: «Отстань!» — «Володя, Ваня, ведь вечером опять выходим. Как же вы пойдете в мокрой одежде!» — «Отстань, говорю!» — ворчит Чистяков. Володька грязный, засаленный, мятый. Ужас! Куда девалось его молодцеватое щегольство. «Не трогай его, Софья, — говорят ребята, выстраивая возле печки баррикаду из валенок. — Видишь, человек доходит».

На столе, как всегда треугольники и ромбы писем. Скоро Новый год, а у нас в роте грустновато. Боевая удача необходима, как воздух. Ребята по очереди пишут письма. Встает и Чистяков. Пишет письмо матери. А что если пугнуть Владимира, написать письмо его матери Анне Федоровне Чистяковой! Я ползу к столу, пишу письмо. «Благодарим за воспитание хорошего, смелого бойца. В бою он бесстрашен, но вот дома, в землянке, он ругается последними словами, опустился. Что с ним делать, не знаем!» Кладу письмо рядом с Чистяковым. «Софья, что это ты надумала матери моей писать такое. Мать расстроится, а там еще сестренка. У нас в доме никто не ругается. Ну даю слово!»

Под честное слово я разрываю письмо.

22-е декабря.

Валя, Анютка и я живем отдельно от ребят. Вернулись с задания. В землянке чистенько. В печурке весело потрескивают дрова, а на моем топчане лежит незнакомая женщина в белоснежной мужской рубашке. Знакомимся. Корреспондент армейской газеты Наталья Мончадская. Много у нас в роте перебывало корреспондентов, но женщина, да еще такая очаровательная, впервые.

Она приехала к нам в роту днем, когда мы с Анной были на задании. Ей сказали, что дома одна Валентина Лаврова. Подошла Мончадская к нашей землянке и видит: огромный боец с удалью колет дрова. «Ии-ах» — раздается в морозном воздухе. Она спрашивает, где найти Валентину Лаврову. Боец улыбается, расправляет плечи, сдвигает шапку на затылок: «Я — Валентина Лаврова».

Не успели мы отогреться, прийти в себя, как уже говорим, говорим без конца, и вскоре между нами устанавливаются отношения многолетнего знакомства. Как ни странно, но мы говорим не о войне, а о жизни, давно забытой.

Всю ночь не смыкаем глаз. Пьем чай, подкладываем в печурку аккуратно напиленные Валентиной чурки. А утром Наталья Мончадская уже не просто корреспондент, а наш фронтовой друг. Худенькая, в белом полушубке, в шапке, туго затянутая широким ремнем, с маленьким пистолетом на боку, машет она нам на прощанье рукой и скрывается за высокими соснами.

Год 1943

1-е января.

Подумать только — уже 1943 год! Еще один год начинается в моей жизни. Какой он будет! Как я его проживу? И переживу ли?

Наша группа во главе со старшим лейтенантом Васильевым в расположении батальона Докукина — уже не капитана, а майора Докукина. Мы действуем на стыке деревень Селище и Берлезово. Вражеский огонь разбил, искалечил, с корнем вырвал деревья и кустарники. С приближением к КП батальона местность становится все более труднопроходимой. Приходится все чаще и чаще перелезать через завалы.

Не сладко здесь пехоте-матушке. Вот и сегодня бьет немец без конца. Налет за налетом. Пули свистят, ударяются в искалеченные стволы деревьев. Наши артиллеристы что-то молчат… Сделают один налет и замолкают на целую вечность. Досадно!

На командном пункте батальона несколько командиров. Сам Докукин не выходит из землянки. Говорят, приказом командира дивизии на него наложен домашний арест на пять суток за то, что он ползал с разведкой батальона в немецкие траншеи за «языком». Узнаем своего «батьку» Докукина.

С большой радостью встречает нас майор Докукин. Командиры расходятся по подразделениям. Мы, разведчики, остаемся наедине со своим бывшим ротным. Он с любовью оглядывает нас и говорит: «Надоело в обороне, скорее бы вперед, скорее бы наступление!»

Во второй половине ночи Докукин идет с нами на боевое задание. Здесь нет живого места. От взрывов, снарядов и мин земля перевернута вверх дном. Комбату все знакомо в своем хозяйстве, он знает на ощупь и на взгляд каждый клочок земли. Перед нами задача: выявить и уточнить систему оборонительных сооружений противника. Мы ползем с сапером. Проходим две линии проволочного заграждения. Сапер осторожно работает около самой немецкой траншеи. Это последнее препятствие.

Хотя в наше сегодняшнее задание и не входит блокировка обороны противника, все-таки хорошо бы в предновогоднюю ночь ворваться в расположение врага через все его препятствия. Еще мгновение — и мы у цели. Только бы ничто не помешало…

Но!.. Движение сапера — и по всей проволоке зазвенело, забренчало. От проволоки вверх взвились и повисли в воздухе на парашютах десятки ракет. Мгновенно заработала вся огневая система. Мы открываем ответный огонь, но продвинуться вперед не можем. Среди нас трое раненых, но задание выполнено. Эта «автоматика» немцев — новость не только для нас, но даже для командира батальона майора Докукина. В будущих боевых операциях и в грядущем наступлении добытые сегодня данные о системе немецкой обороны будут иметь важное значение. Мы долго лежим под огнем, не прекращая наблюдения. К рассвету отходим.

На КП батальона Докукин наливает ребятам водки:

— С Новым годом! С новым счастьем, мои дорогие друзья! Боевых удач вам и долгих лет жизни!

— С Новым годом! — говорю я. — Всего этого и мы вам желаем, товарищ майор, а сверх этого мы желаем вам стать маршалом… разведки!

Все смеются, мое пожелание одобряют.

Только сейчас я замечаю, что у Докукина остро обозначились скулы, вытянулось, возмужало лицо. Или это после бессонной ночи, или сказался месяц волнений за батальон… А глаза все с тем же блеском, задорные и решительные.

В эту новогоднюю ночь работали разведчики всей дивизии, полковые роты автоматчиков и учебный батальон. Разведчики нашей роты под командованием младшего лейтенанта Игнатьичева и старшего сержанта Борисова, действующие на правом фланге нашей обороны в районе Брехаловки, одержали победу.

Ребята рассказывают, как это произошло. Вышли они давно уже знакомым путем, как всегда, за Вервищенскую высотку, перешли железнодорожный путь. Всю ночь просидели в засаде на дороге под деревней Жаровня, но немцы не появились. Выпал свежий снег. Утром, возвращаясь домой, головной дозор — Валентина Лаврова и Михаил Голубев обнаружили на снегу чужие следы. Следы вели к железной дороге на территорию обороны. Не доходя полотна, разведчики залегли, а вскоре увидели гитлеровцев. Они бежали обратно. Что-то, видно, их спугнуло. Наши спокойно выждали. Как только немцы прошли через дорогу, открыли огонь. Гитлеровцы побежали назад, потом по железнодорожному полотну. Наши разведчики положили их всех на месте, а трех пленили. Правда, уцелел только один. Одного, уже мертвого, посадили около железной дороги, под сосной, второго, тяжелораненого, отправили без сознания на КП батальона. Третий немец оказался офицером. Он вел себя вызывающе.