Татьяна Тарасова - Четыре времени года

В Лос-Анджелесе в выходной день мы побывали в «Водной стране», где меня поцеловала, выпрыгнув из воды, дрессированная косатка — это тоже, говорят, приносит счастье. Там Чайковская споткнулась и растянула ногу. Ее посадили в специальное кресло, и я катала своею первого тренера по всей территории аттракциона, поставив ногу на каталку и отталкиваясь, как на самокате, другой. Грохот стоял ужасный, а я веселилась — выделывала немыслимые виражи, спускались с горок на бешеной скорости. Меня переполняли радость и веселье, Думаю, что моим спортсменам закрадывалась мысль — не свихнулся ли их тренер на жаре?

В США и Канаде я оказалась в турне еще два раза, в 1978 и 1984 годах. В Оттаве, на чемпионате мира семьдесят восьмого Моисеева с Миненковым проиграли Линичук и Карпоносову. Настроение у меня было подавленное, я плохо спала, не ела, удивлялась, что на сей раз в тех же городах не вижу ничего веселого и праздничного, как это было в турне 1975 года.

Я несколько раз в конце семидесятых годов — начале восьмидесятых ездила в турне по Европе, но первое, американское, запомнилось больше всего. Турне мировых звезд организовали по Японии после чемпионата мира 1977 года, который проходил в этой стране. У меня опять победили оба дуэта, настроение было прекрасное, к тому же Моисеева и Миненков выступали с самой любимой моей программой.

Так получилось, что Линичук и Карпокосов долго не могли попасть в турне звезд. Их впервые взяли ка« раз в Японию, и все шутили, что турне поэтому должны отменить. Так и случилось Где-то не успели с рекламой, где-то не продали билетов, и через пять дней мы вынуждены были разъехаться по домам, но за эти пять дней успели побывать в старинной столице Японии — Киото и в Саппоро. Приятно было оказаться в городе, где я впервые принимала участие уже как тренер на Олимпийских играх. В Саппоро всех пригласили на пивной завод, Только советские фигуристы держались как кремень, благодаря им и сумели провести выступление, а многие зарубежные звезды гак увлеклись на экскурсии, что вечером дальше того места, откуда выезжает заливочная машина, двинуться не могли. Американский танцевальный дуэт Коннор — Милз отправился из Саппоро со страшным алкогольным отравлением в США, не дожидаясь окончания турне.

В этих поездках хочется одного: чтобы память работала лучше, чтобы все осталось в голове на вечные времена. Где ты был, что видел, что ел. Ради интереса и как кулинар со стажем я готова все попробовать, никогда не думала, например, что сырая рыба может так понравиться. Я ела «сусси» так, как будто выросла на ней, будто это мои любимые котлеты.

Эти поездки, после которых вспоминаешь массу историй, я, например, воспринимаю как подарок после тяжелого, напряженного сезона. Тренерам они ничего не дают, но приносят определенную пользу нашему виду спорта. Что может быть лучшей агитацией для фигурного катания, чем выступление его сильнейших представителей.

Надо сказать, что для спортсменов турне не бывает отдыхом. Каждый день перелет в другую страну, тренировка, выступление и снова в самолет или в автобус. К концу все сильно изматываются. И лишь два-три дня, не больше, за три недели выступлений бывают выходные. Поэтому в этих поездках они мало что видят. Во всяком случае значительно меньше, чем хотелось бы. Тем не менее они нужны спортсменам, у которых есть возможность в это время спокойно пообщаться не в соревновательной ситуации, а главное, тренироваться вместе — это важный этап в их работе.

Выдающиеся тренеры

Специалистов в фигурном катании, которых я могу назвать выдающимися, немного. Я говорю о тренерах, чью работу видела, о тренерах, которые оказали большое влияние на мое становление. Конечно, не случайно, что именно у них больше всего чемпионов. Это — Е. Чайковская, С. Жук, Т. Москвина, И. Москвин, К. Фасси, Ю. Мюллер, Б. Калловэй, Э. Целлер.

Елена Чайковская.

Свой рассказ начну с Елены Анатольевны Чайковской — моего наставника, человека, близкого мне на всю жизнь. Если бы я в свое время не оказалась у нее в группе, может быть, никогда и сама не стала бы тренером. Пример Чайковской был для меня слишком заразителен.

Про Елену Анатольевну я могу рассказывать очень долго. Но прежде чем вспоминать, когда и при каких обстоятельствах мы с ней встретились, я должна предупредить, что Чайковская мой товарищ, мой педагог, с которым у меня складывались разные отношения, от самых близких до тяжелых, когда мы превратились в двух тренеров-соперников.

Познакомилась я с ней на Петровке, 26, на маленьком динамовском катке, популярном у москвичей и зимой, и летом (с мая там открываются теннисные и волейбольные площадки). Я каталась в паре с Жорой Проскуриным, нам было по шестнадцать лет, тренировал нас Виктор Иванович Рыжкин, а хореографом к нам пришла 21-летняя студентка балетмейстерского факультета ГИТИСа Лена Чайковская, тогда Новикова. Пришла она в валенках и тулупе, в большом мохеровом платке, модном в те годы. Забот у нее дома, пожалуй, было больше, чем на работе,— родился сын. Сейчас Игорь закончил институт международных отношений, а тогда это был четырехмесячный Игоряша, постоянно требующий внимания и заботы.

Новый хореограф сразу же произвела на нас сильное впечатление: красивая, стройная, с загадочными глазами. Не заметить Чайковскую в толпе прохожих было невозможно. Мы знали, что Лена была чемпионкой Советского Союза и тренировалась у Татьяны Александровны Гранаткиной (Толмачевой). Теперь она пришла работать на каток «Динамо».

Занимались мы с Чайковской не только на льду, но и на полу. Тогда не катались так много, как сейчас, и урокам хореографии отводилось немало времени. На занятия мы ходили с Ирой Даниловой, будущее которой определила Лена, когда стала изучать с нами характерные танцы, о которых мы вообще ничего и никогда не слышали. Она на нас надела сапоги, юбки, и мы с упоением — сначала под счет, потом, когда Лена привела концертмейстера, и под музыку разучивали танцы.

Для Иры эти уроки кончились тем, что она по совету Чайковской оказалась в моисеевском ансамбле, где с успехом работает по сей день.

Вот так Лена вела с нами занятия. Дробить, то есть отбивать чечетку, нам хотелось с утра и до ночи. Не говоря уже о том, что мы сразу же привязались к новому хореографу — человек она открытый и добрый, стали пропадать у нее дома, нянчить ее ребенка. Она вошла во вкус тренерской работы, набрала себе группу, тем более что Рыжкин, оставив нас, начал кататься в паре с Милой Пахомовой, и теперь уже Чайковская нам придумывала программу. Короче, события менялись со страшной быстротой. Рыжкин из тренера превратился в ученика, Чайковская из хореографа сделалась тренером Рыжкина. Такое было возможно лишь в те годы становления фигурного катания в нашей стране. В итоге мы с Жорой попросились учениками к Елене Анатольевне.