Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

«Спешно

Тов. Дзержинскому

Захвачены Болдыревские (Рассказовский район) фабрики (Тамбовской губернии) бандитами.

Верх безобразия.

Предлагаю прозевавших это чекистов (и губисполкомщиков) Тамбовской губернии:

1) отдать под военный суд,

2) строгий выговор объявить Корневу,

3) послать архиэнергичных людей тотчас,

4) дать по телеграфу нагоняй и инструкции.

Ленин»[1199]

Однако справиться с «антоновщиной» удалось лишь к середине лета 1921 года, и справиться немалыми усилиями. Об ожесточённости и размахе борьбы говорит число потерь мятежников – к 26 июля 1921 года они составили 11 тысяч убитыми и раненными.

На баснях о том, что командовавший войсками, подавлявшими мятеж, Тухачевский травил-де поголовно тамбовские деревни боевыми газами, останавливаться не будем. В район мятежа действительно подвезли химические снаряды, но их применяли при обстреле болот, да и то – ограниченно, вследствие малой эффективности. Но боевые действия велись активно с использованием больших масс войск – до 40 тысяч штыков и сабель.

А вообще-то, чтобы судить то время, надо понимать его. Белоэмигрант Иван Иннокентьевич Серебренников (1882–1953) в своих воспоминаниях привёл пример, который, как в капле воды, отражает многое… В эмиграции сибиряк Серебренников встретил земляка, инженера, «человека вполне культурного и просвещённого», и тот, имея в виду разгон Колчаком Уфимской директории, сказал: «Одного не понимаю, зачем выпустили тогда из Омска Авксентьева, Роговского и других…» И когда Серебренников поинтересовался – что же нужно было с ними сделать? собеседник спокойно ответил: «Как что? Прикончить, и только!»

«Говорят, жесток русский народ, – писал Серебренников. – Я не возражаю против этого утверждения, но хочу сказать, что жестокость эта была присуща во время революции не только простому народу, но и всем слоям русского общества вообще… Революция всегда порождает жесточайшее озлобление, какого не знают люди в мирное время»[1200].

Вернее будет сказать, что во время революции выплёскивается накопившееся за века народное возмущение, а имущие его пытаются жестоко подавить. А это порождает озлобление, которым нередко пользуются в своих интересах всё те же имущие – как это вышло на Тамбовщине. В результате красным войскам там приходилось прибегать порой и к жёстким мерам.

Решила, однако, исход мятежа общая политика Советской власти – переход от продразвёрстки к продналогу. 14 февраля 1921 года Ленин встречался с секретарём Тамбовского губкома партии Н. М. Немцовым и представителем военного командования К. В. Редзько. Они привезли с собой в Москву и нескольких участников мятежа – «бородачей», находившихся в губЧК. Ленин встретился с ними и долго беседовал.

Об этой беседе 27 февраля 1921 года писала газета «Тамбовский пахарь»… Разговор был откровенный – крестьяне рассказывали, что в хлебных и продовольственных заготовках много произвола и бестолковщины: «Очень обидно, что, бывает, берут картошку, мы её свезём, где картошка гниёт, и нас же опять заставляют очищать это место»…

Но когда крестьяне пожаловались, что «хлеб прямо варежкой выметают из подвала», Ленин ответил: «А из ям спрятанный хлеб чем выгребают? Зачем прячете и от кого прячете и гноите хлеб, когда рабочие Москвы, Иванова, Тулы голодают? Заблудились вы, против законной Советской власти воюете, и это только на Тамбовщине…»

Прощаясь, Ленин сказал – цитирую по тексту газеты «Тамбовский пахарь» от 27 февраля 1921 года: «Если теперь крестьяне будут обижены властью, сообщайте в губернию, а если губернская власть не примет во внимание, обращайтесь в Москву, в Кремль, ко мне. Можно письменно и лично»[1201]…

Это, конечно, дало эффект сильный, но у эсеров внутри и вне России на Тамбовщину был особый расчёт, и окончательно ситуация разрядилась не скоро. Так, Антонов и его брат Дмитрий были убиты при аресте лишь 24 июня 1922 года – в селе Нижний Шибряй Борисоглебского уезда.

Впрочем, кронштадтский мятеж и «антоновщина» были эпизодами. Причиной их была не ошибочная стратегия, а ошибочная тактика или просто местные перегибы, и Ленин часто в публичных речах говорил об ошибках коллег и своих собственных. Но в главной линии он был безошибочно точен. В крестьянской стране та политическая сила, которая дала крестьянской массе землю, будет непобедимой при всех шатаниях той или иной части крестьянства или даже всего крестьянства в целом.

В феврале 1921 года Бухарин сомневался в возможности быстрой ликвидации «антоновского» мятежа, и когда 16 июля 1921 года Главное командование Красной Армии по просьбе Ленина подготовило итоговый доклад о ходе ликвидации, Ленин адресовал его Бухарину с пометкой: «Бухарину. Секретно. 17 VII [1921 г.] вернуть, прочитав от строки до строки в наказание за паникёрство. Ленин»[1202]

Сам Ленин по подобным поводам не паниковал, хотя реагировал энергично и резко. Ленин знал: как только перед крестьянством замаячит угроза «белой» реставрации, оно тут же будет «краснеть» от гнева.

За пятнадцать лет до 1921 года – в сентябре 1906 года, Ленин в статье «Политика правительства и грядущая борьба» прозорливо писал:

«Выкуп помещичьих и других земель по типу кадетской аграрной реформы помазал бы по губам всё крестьянство, и… укрепил бы страшно крестьянскую буржуазию, сделав из неё оплот „порядка“.

Но Романовы, Треповы, Игнатьевы и Столыпины слишком глупы, чтобы понять это. Они ответили в Думе грубым отказом крестьянам насчёт земли…

Это – превосходное средство ещё более озлобить крестьян и привлечь их на сторону нашего лозунга: полный отказ от всяких платежей за землю, которая должна вся (Ленин имел в виду не только помещичьи, но и удельные, царские земли. – С.К.) отойти крестьянам при победе революции»[1203].

Через одиннадцать лет после написания этих строк в России победила пролетарская революция – революция трудящегося, но меньшинства. И эта революция меньшинства сразу же, немедленно, воплотила в Декрете о земле чаяния и желания крестьянского большинства России!

И воплотила она эти желания в жизнь по типу не буржуазной аграрной реформы, а социалистической аграрной реформы – крестьянству без всякого выкупа отходила вся земля! Эту реформу провели большевики, и этим они сделали из российского крестьянства оплот нового порядка. При всех колебаниях, в конечном счёте, крестьяне не отходили от Ленина, ибо землю дал он.