М. Колесникова - Рихард Зорге

Студенты-марксисты причисляли себя к коммунистической партии. Каждый считал великой честью в тревожное для родины время участвовать в революционном движении. Марксистский клуб Загребского университета стал средоточием молодых революционных сил.

Крестьянская партия относилась враждебно к коммунистическому движению. Степан Радич ездил в Лондон, в Париж, в Вену, пытаясь добиться поддержки этих стран в стремлении крестьянской партии сделать Хорватию независимой, мирной крестьянской республикой. Но попытки Радича не увенчались успехом.

Чтобы усилить крестьянскую партию и удержать свои позиции лидера, Степан Радич решил отправиться за поддержкой в Москву.

В сентябре 1924 года в Загребе открылся съезд Хорватской республиканской крестьянской партии. Город оказался во власти десятков тысяч крестьян, приехавших из Далмации, Словении, Сербии, Боснии, Воеводины. Газета «Слободен дом» в это время писала: «Каждое упоминание о Советском Союзе вызывало бурю восторга – непрерывно раздавались возгласы: «Да здравствует Советский Союз!» К крестьянам присоединились студенты Загребского университета, они разбрасывали листовки, призывающие к конфискации и разделу земель крупных собственников, к союзу с Советской Россией.

Степан Радич недавно вернулся из Москвы и теперь на съезде требовал установления Югославией дипломатических связей с Советским Союзом. В день возвращения Радича из СССР на привокзальной площади в Загребе собрались тысячи и тысячи крестьян и рабочих. Газета «Политика» (с которой Вукеличу суждено вступить в самые тесные отношения) так описывала это событие: «Радич был встречен тысячами крестьян и горожан, приветствовавших его возгласами: «Да здравствует наша народная Хорватия!», «Да здравствует Советский Союз!»

В те дни, когда крестьяне держали власть в Загребе, полиции не было видно. Но съезд закончился, крестьяне разъехались. Начались жесточайшие репрессии. Степана Радича бросили в тюрьму. Хорватскую республиканскую крестьянскую партию, входившую в Крестьянский интернационал, распустили, объявили вне закона. Полиция не обошла и мятежных студентов Загребского университета: в декабре 1924 года Бранко Вукелича и его товарищей арестовали. Славко гордился братом, мать была напугана. Она сделала все возможное, чтобы вызволить Бранко из тюрьмы. Его отпустили, выдали на поруки, но навсегда занесли в «черный» полицейский список.

Возможно, в этот трудный для семьи Вукеличей период и начался разлад между родителями Бранко, разлад, который в дальнейшем привел к полному разрыву их личных отношений. Королевский офицер либеральных взглядов, полковник Милован Вукелич не мог относиться безучастно к тому, что Вильма с ее «фрондерством» толкала сыновей на гибельный путь политики и ставила под угрозу карьеру мужа. Но Вильма всецело была на стороне Бранко. Она надеялась на революцию в Югославии, в результате которой ее родная Хорватия получила бы свободу и независимость.

Выйдя из тюрьмы, Бранко стал партийным функционером. Коммунистическая партия готовилась к III съезду, Вукелич установил связи между организациями различных городов, ездил даже в Брно, в Чехословакию, где недолго обосновался, скрываясь от загребской полиции.

В Загребе свирепствовал! белый террор. К власти пришло новое правительство ярого реакционера, ставленника дворцовой клики Узуновича, который в первый же день заявил, что пора кончать с игрой в парламентаризм, нужно железом и кровью подавить всякое свободомыслие. В Югославии царила безработица, деревня была разорена, аферы и махинации в правительственных кругах приобрели небывалый размах.

Степан Радич и руководство Хорватской крестьянской партии пошли на переговоры с: великосербскими кругами, что для Вильмы Вукелич было худшим видом предательства. ХПК отказалась от своих республиканских лозунгов и признала династию Карагеоргиевичей. Радич получил портфель министра просвещения.

Коммунистическая партия, находившаяся в подполье, переживала в этот период большие трудности. Фракционная внутрипартийная борьба не давала возможности коммунистам возглавить движение масс в этот период обо стройного политического положения в стране. Влияние КПЮ на политическую жизнь было очень слабым.

Вернувшись в начале 1926 года в Загреб, Бранко нашел мать разочарованной и приунывшей. Осуществление ее мечты о свободной и независимой Хорватии отдалялось на неопределенное время. К тому же Славомир пошел по стопам старшего брата и мог в любую минуту оказаться в тюрьме как политически неблагонадежный. Отношения ее с мужем окончательно испортились. Жизнь в Загребе становилась невыносимой. Тревожась за безопасность сыновей, Вильма убедила Бранко уехать во Францию. Позже он напишет: «Непосредственной причиной моего выхода из марксистского клуба в 1926 году, а также прекращения сотрудничества с коммунистическим движением был совет моей матери, по косвенно здесь сыграло свою роль и то, что некоторые доводы матери я считал в то время правильными. К тому времени революция в Болгарии, Германии, Италии, Австрии и Венгрии, то есть во всех странах, окружающих мою родину Югославию, была подавлена. Мне и моим товарищам в Югославии ничего не оставалось, кроме того, чтобы ждать своей очереди быть арестованными полицией».

В 1926 году Вильма Вукелич окончательно порвала с мужем и вместе со своими четырьмя детьми уехала из Загреба в Париж. Решение Вильмы переехать именно в Париж было не случайным. В это время в Париже обосновалось очень много югославских политических эмигрантов, и семья Вукеличей могла рассчитывать хотя бы на моральную поддержку соотечественников.

Им удалось спять отдельный особняк в предместье Парижа Кламаре. Дети удачно устроились учиться: Бранко поступил в Сорбоннский университет на юридический факультет. Славко стал студентом Высшей электромеханической школы. Лилиана училась в ателье модельеров женской одежды. Эля еще в Загребе проявила себя талантливой балериной, а в Париже она посещала балетную школу. Сама Вильма занялась активной журналистской деятельностью, а позже стала писательницей.

Дом в Кламаре стал излюбленным местом эмигрантской молодежи. Это были друзья Бранко и Славко, прогрессивно настроенные молодые югославы самых разных профессий: архитектор Енсика, работавший у знаменитого впоследствии архитектора Ле Корбюзье, молодой психолог Гаци, художник Ханзи, написавший портреты прелестных сестер Бранко Эли и Лилианы, и многие другие.

Бранко по-прежнему увлекался архитектурой, и его интересовала личность молодого Ле Корбюзье. Он восхищался его оригинальными работами, его новаторством в области архитектуры. Корбюзье отбросил все старые традиции и своими проектами привел в смятение архитекторов всего мира. В архитектурных кругах Ле Корбюзье считали немного помешанным.