Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

Другое дело – организационная борьба.

В стычке с жандармами во время Московского вооруженного восстания получил Малашкин боевое крещение. Был ранен, а после сослан в Вологодскую губернию, познакомился с Вячеславом Молотовым и другими ссыльными. Вернувшись, учился на вечерних Пречистенских курсах, в народном университете Шанявского.

На долю его поколения выпало многое, а Сергей Иванович был сыном своего поколения и всегда оказывался на самом переднем крае борьбы: в первую мировую войну, вплоть до тяжелого ранения, был большевистским агитатором; активно участвовал в Великой Октябрьской социалистической революции, выполнял ответственные поручения большевистской партии в период гражданской войны; работал ответственным инструктором ЦК партии большевиков.

Сергей Малашкин начинал свой литературный путь как поэт. Около шестидесяти лет назад были опубликованы его антивоенные стихи «Три елки». Впервые он их прочел в литературном салоне Мережковского и Зинаиды Гиппиус. С тех пор в журналах и газетах стали регулярно появляться его стихи, рассказы, очерки.

Вскоре после Великого Октября, в 1918 году, вышла его первая книга стихов – «Мускулы». В кабинете-музее В.И. Ленина, где хранилась рабочая библиотека Владимира Ильича, можно было увидеть этот сборник с дарственной надписью автора: «Дорогому, горячо любимому вождю мирового пролетариата и учителю «социальной поэзии» Владимиру Ильичу Ульянову (Ленину) от всего сердца и с любовью посылаю сию первую мою ученическую книгу... Сергей Малашкин».

В первых стихах Сергей Малашкин испытал влияние Эмиля Верхарна, которому и посвятил свой первый поэтический сборник «Мускулы». В стихах С. Малашкина – грохот индустриального века, гул машин:

О, мускулы сурового труда,О, мышцы рук, о, мышцы гулких ног,От вас жужжат, как пчелы, провода,Шипят, как змеи, колеи дорог.От вас, забыв кровавые года,Апофеоз костей, глубокий стон,Кровавят небо радостью знаменДеревни, станции и города...

«Поэтом радости и солнца» называет сам себя Сергей Малашкин. Он отказывается от «гулкой тишины», не хочет мирного, тихого счастья, спокойного сидения «у неоткрытого оконца все за поэмами Шенье, о белых лебедях вздыхать, сентиментальничать, мечтать». Он славит гений трудового народа, который «луга, леса, поля и степи опутал в рельсы словно в цепи своею мощною рукой», восхищается тем, как «кидая к небу клубы дыма, буйствуя неудержимо, сгустки мускулов рабочих дни и ночи по металлу, по закалу молотами бьют, солнце новое куют, куют». Много еще абстрактного, декларативного в его стихах, но совершенно ясно и четко поэт заявляет о своей сопричастности с судьбой рабочего класса и о гражданской направленности своей музы:

Я должен видимые мнойВсе телеграфов провода,Все поезда и города,Бетон, железо, камень, медь,Гул восстаний и пожара,Буйство мускулов, ударыБуйно гимнами воспеть.О, мне ли в гулкой тишинеСчитать все пятна на Луне!

Его стихи афористичны, призывы и лозунги, которые в них слышатся, доходчивы и понятны широким массам трудящихся. «Рабочий, крестьянин, возьмите друг друга за руку. Забудьте тяжелое прошлое, горе и муку...»

Или:

Эй! Рабочие, смелее,ВеселееВ яром творчестве трудаСтройте выше города...

Уже в этой первой книжке СИ. Малашкин осознает себя певцом не только рабочего класса, партии, пролетарской революции, но и всей России – Родины своей.

Иду в просторах,Русь, твоихИ песнь пою.За твой огонь в стихах живыхЯ каждую былинку на пути,Я каждую пылинку на путиБлагословлю.

С тех пор прошло больше полувека. Полвека непрерывной работы в литературе. И каких сложных, полных противоречий, драматизма, неумолчной литературной борьбы!

За эти годы он многое испытал: и шумные успехи, и горечь творческих поражений, и несправедливость критики.

В 20-х годах Сергей Малашкин пишет «Сочинение Евлампия Завалишина о народном комиссаре и нашем времени», «Записки Анания Жмуркина», «Больной человек», «Хроника одной жизни», именно тогда публикует сборник рассказов «Горячее дыхание»... Один из наиболее ярких положительных образов этой поры – образ народного комиссара. Это и живой, реалистический характер, и одновременно обобщающий, почти символический образ, в котором крупно отразились черты всего трудового народа. Характер его раскрывается достоверно и глубоко. Психологически тонко и убедительно автор показывает возмужание и духовный рост этого человека, его самоотверженность, храбрость, бескорыстие, высокую нравственность! Трудная, полная лишений, героических поступков и подвижничества встает перед нами жизнь. Стоит ли удивляться, что в рабочей аудитории народного комиссара встречают радушно, с уважением и теплотой. Это и вожак, и верный сын трудового народа. (Хотя кое-кто неверно усмотрел в «Сочинении Евлампия Завалишина о народном комиссаре» противопоставление «героя» и «толпы».)

В сложной литературной обстановке тех лет Сергей Иванович Малашкин занимал четкую и ясную позицию – он выступал за продолжение и развитие высоких традиций русской классической литературы. «Современный художник обязан творить так, – писал С. Малашкин, – как он видит жизнь, и только таким путем можно создать художественную литературу и в ней отразить нашу величайшую эпоху» (На литературном посту. 1927. № 5 – 6. С. 63). В его стихотворных и прозаических произведениях проявилась верность реализму, стремление отобразить дух времени, показать те революционные преобразования, которые оказывали глубокое воздействие и на души людей, на взаимоотношения между людьми.

Отвечая на анкету журнала «На литературном посту», С. Малашкин писал: «Современный писатель должен овладеть мастерством классиков, но этого мало, он должен встать на вершину современной общественной мысли, внести в этот классический язык все современные достижения языка (техника, культура, медицина, поднявшиеся в наше время на огромный уровень). Подходя с таким отношением к классикам, современность требует от писателя отражения нашей эпохи, но не так, как ее отражали в своих произведениях классики. Современный писатель должен видеть и уделить большее внимание рабочему классу, его Коммунистической партии, которые творят социалистическую культуру». Среди любимых классиков С. Малашкин называет Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Гоголя, «и из нынешних Бунина, который, по моему мнению, ведет линию пушкинской прозы, обновляя ее современными достижениями в области языка». «Я лично чувствую, – продолжает Малашкин, – что между Достоевским и Толстым существует огромный коридор, то есть существуют две меня не удовлетворяющие крайности: психологический болезненный надрыв одного и бытовой реализм другого. Мне хочется взять среднее или, если можно так выразиться, пойти по этому пустующему коридору. Мастерству языка очень много учусь у Бунина» (На литературном посту. 1927. № 5 – 6. С. 63).