Лира Муховицкая - Воронцовы. Дворяне по рождению

Среди биографов поэта нет единого мнения о том, какую роль сыграла Елизавета Воронцова в судьбе поэта. Кто-то пишет, что ради нее отказался он от бегства морем за границу – из ссылки. Все любовные стихотворения, написанные в Михайловском в 1824 году и в первые месяцы 1825 года, обращены к Воронцовой, в том числе «Ненастный день потух…» Считается, что именно Воронцовой посвятил Пушкин такие стихи как «Сожженное письмо», «Ненастный день потух…», «Желание славы», «Талисман», «Храни меня, мой талисман…». Стихи, музыка которых знакома всем с детства. По числу исполненных с Воронцовой портретных рисунков рукою Пушкина ее образ превосходит все остальные. Но память о двух женщинах поэт благоговейно хранил в своей душе всегда – Елизавете Воронцовой и Марии Волконской.

Храни меня, мой талисман,Храни меня во дни гоненья,Во дни раскаянья, волненья:Ты в день печали был мне дан.Когда подымет океанВокруг меня валы ревучи,Когда грозою грянут тучи,Храни меня, мой талисман.В уединенье чуждых стран,На лоне скучного покоя,В тревоге пламенного бояХрани меня, мой талисман.Священный сладостный обман,Души волшебное светило…Оно сокрылось, изменило…Храни меня, мой талисман.Пускай же ввек сердечных ранНе растравит воспоминанье.Прощай, надежда; спи, желанье;Храни меня, мой талисман.

Стихотворение при жизни Пушкина не печаталось. Оно связано, вероятно, с «кольцом-талисманом», подаренным поэту Е. К. Воронцовой.

Княгиня Мария Николаевна Волко́нская (урожденная Рае́вская; 1805–1863) – дочь Николая Раевского, жена декабриста Сергея Волконского, несмотря на сопротивление родных, поехавшая за ним в Сибирь. Оставила «до странности банальные и наивные», по оценке В. В. Набокова, воспоминания о своем пребывании в Сибири.

Исследователи творчества Пушкина называли Марию Раевскую-Волконскую адресатом и вдохновительницей таких его произведений, как «Редеет облаков летучая гряда…» (1820), «Таврида» (1822), «Ненастный день потух…» (1824), «Буря» («Ты видел деву на скале…»), «Не пой, красавица, при мне» и «На холмах Грузии лежит ночная мгла…».

Некоторые исследователи говорят о любовном «четырехугольнике» Пушкин – Воронцова – Воронцов – Александр Раевский. Последний приходился графине Воронцовой родственником. Получив назначение в Одессу, Раевский на правах своего человека поселился в доме Воронцовых. Он был страстно влюблен в Елизавету Ксаверьевну, ревновал ее и однажды устроил публичный скандал. Но чтобы отвести от себя подозрения графа, он, как свидетельствуют современники, использовал Пушкина.

Граф П. А. Капнист писал в своих мемуарах: «Прикрытием Раевскому служил Пушкин. На него-то и направился с подозрением взгляд графа».

Граф Петр Алексеевич Капни́ст (1839–1904) – русский дипломат, действительный тайный советник (с 1899) в звании камергера (1871), сенатор из рода Капнистов. Современники невысоко оценивали его, так, по словам одного из них «Капнист отличился на дипломатическом поприще, в особенности на посту посланника в Гааге, только тем, что никогда не находился на посту, но очень аккуратно получал жалованье».

Для Пушкина страстное увлечение Воронцовой было лишено какого-либо расчета и обещало скорее гибель, чем счастье. Столкновение в Одессе с Раевским – с его изощренной хитростью, неожиданным коварством и даже с прямым предательством – стало одним из самых тяжелых разочарований в жизни поэта.

Видимо, именно Раевский «подстроил» в мае 1824 года унизительную для Пушкина командировку на борьбу с саранчой, когда поэта, как простого клерка направили на это «благородное» дело. Он же убедил Александра Сергеевича написать Воронцову резкое послание с просьбой об увольнении. Но Воронцов опередил его, отправив к канцлеру Нессельроде коварное письмо.

Граф Карл Васильевич Нессельро́де или Карл Роберт фон Нессельроде (1780–1862) – русский государственный деятель немецкого происхождения, предпоследний канцлер Российской империи. Занимал пост министра иностранных дел Российской империи дольше, чем кто-либо другой. Сторонник сближения с Австрией и Пруссией, противник революционных движений и либеральных преобразований, один из организаторов Священного союза.

«Если граф Воронцов имел основания ревновать, то последующее его поведение становится вполне объяснимым и не столь преступным, как об этом принято говорить, – считает литературовед Нина Забабурова. – Ему, естественно, необходимо было удалить человека, посягавшего на его семейное благополучие… Не заметить пылких чувств поэта к собственной супруге граф Воронцов, естественно, не мог. Это не могло не усилить взаимной антипатии генерал-губернатора и рядового чиновника его канцелярии. В марте 1824 года появилась знаменитая эпиграмма Пушкина „Полу-милорд, полу-купец…“

Видимо, к маю 1824 года ситуация предельно обострилась, и в письме М. С. Воронцова к Нессельроде звучит нескрываемое раздражение. Кажется, ему изменила обычная аристократическая выдержанность: „…я повторяю мою просьбу – избавьте меня от Пушкина: это, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишиневе…“».

Забабурова Нина Владимировна (род. 1944) – российский литературовед, специалист по французской литературе. Окончила Ростовский государственный университет (1967). Печатается с 1971 г. Доктор филологических наук (1990). Профессор. С 1986 г. заведующий кафедрой зарубежной литературы Ростовского государственного университета (ныне Южный федеральный университет).

Результатом летом 1824 года стало высочайшее повеление об отправке Пушкина в Псковскую губернию в имение родителей, под надзор местного начальства.

А что же сама Елизавета Ксаверьевна?

«Ей было уже за тридцать лет, – вспоминает Вигель, – а она имела право казаться еще самою молоденькою. Со врожденным польским легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в том не успевал. Молода она был душою, молода и наружностью. В ней не было того, что называют красотою; но быстрый, нежный взгляд ее миленьких небольших глаз пронзал насквозь; улыбка ее уст, которой подобной я не видел, казалось, так и призывает поцелуи».

По мнению некоторых исследователей истории и литературы, Елизавета Ксаверьевна родила от Пушкина 3 апреля 1825 года дочь Софью. Однако не все согласны с подобной точкой зрения: в доказательство приводятся слова В. Ф. Вяземской, жившей в то время в Одессе и бывшей «единственной поверенной его (Пушкина) огорчений и свидетелем его слабости», о том, что чувство, которое питал в то время Пушкин к Воронцовой «очень целомудренно. Да и серьезно только с его стороны».