Сергей Витте - Воспоминания. Том 2

Его Императорское Величество, как председатель и как русский неограниченный Царь, никаких мнений не выражал, только задавал различные вопросы. Но, зная моего Государя, я видел, что его симпатии в данном случае не находятся на моей стороне.

После неоднократного обмена возражений между мною, с одной стороны, и Нелидовым, Обручевым и Ванновским - с другой, Его Императорскому Величеству угодно было в заключение сказать, что он разделяет мнение нашего посла.

Таким образом, вопрос по существу был кончен и, в сущности, было решено вызвать такие события в Константинополе, которые бы дали нам право и возможность высадиться в Босфоре и занять Верхний Босфор; тогда войти в сношение с султаном и в случае, если он станет на нашу сторону, то обещать ему наше покровительство. Следовало немедленно начать приготовления по этому предмету 91 десанта из Одессы и Севастополя. Когда же окажется, по соображениям посла, что наступил момент - десант этот двинуть, - он должен дать депешу нашему финансовому агенту в Лондоне - Татищеву, в такой редакции, что ему поручается купить такое-то количество хлеба. Татищеву должна быть дана инструкция, - что и было тогда же сделано, - чтобы он немедленно эту телеграмму передал управляющему государственным банком, которым в то время был Плеске (впоследствии в 1903 году Плеске заменил меня в качестве министра финансов), а Плеске должен был передать эту телеграмму морскому и военному министрам.

Нелидов поехал в Константинополь, горя желанием осуществить свою заветную идею - захвата Константинополя, во всяком случае Босфора, а сигнал его к отправление десанта считался на столько близким, что я сделал распоряжение, чтобы Плеске ночью постоянно имел дежурного чиновника, дабы в случае, если получится телеграмма из Лондона о закупке хлеба, чтобы она ему немедленно была передана, дабы ни в какой степени не замедлилось отправление судов из Одессы и Севастополя с войсками.

Управляющий министерством иностранных дел Шишкин составил журнал этого совещания, причем в журнал совещания все соображения, приведенные к этому заключению, были изложены, как единогласные.

Получив проект журнала, я написал Шишкину письмо, что никак не могу подписать этого журнала, так как нахожу, что там предполагаются такие меры, которые приведут Poccию к большим бедствиям, а потому прошу его испросить разрешения Государя: или поместить мое особое мнение в журнале, или же, хотя бы кратко сказать, что я со всеми этими соображениями и заключениями совсем не согласен, так как я не желаю принять перед историй ответственность за эту затею.

Шишкин был поставлен в затруднение, но, тем не менее, написал о моем письме Государю Императору. Государь Император был так милостив, что разрешил изменить журнал и написать там о том, что я со всеми этими соображениями не согласен.

Это было высказано в самом начал журнале в такой форме, что "по мнению статс-секретаря Витте занятие Верхнего Босфора без соглашения с великими державами по настоящему времени и при 92 настоящих условиях крайне рискованно, а потому может иметь гибельное последствие."

Журнал этот был утвержден Его Императорским Величеством 27-го ноября 1896 года, причем Его Императорское Величество на журнале, кроме того, сделал заметку, вполне укрепляющую решение большинства членов совещания, а следовательно, и вполне не разделяющую моих возражений.

Я, конечно, ожидал, что все это дело кончится большими бедствиями, а потому не мог тогда же не высказать моих сомнений и тревог двум лицам, которые были весьма близки к Его Величеству, и к словам которых Его Величество не мог выказывать никакого раздражения, а именно, дядя Его Величества Великому Князю Владимиру Александровичу и обер-прокурору Святейшего Синода, бывшему преподавателю Государя Императора, Константину Петровичу Победоносцеву. Они мне на мои сомнения и на мои тревоги ничего не высказали.

Но Победоносцев, прочитав копию журнала, которую я ему дал, ознакомившись с моим особым мнением, 28-го ноября написал мне: "Спешу возвратить и поблагодарить за присылку. Iacta est alea Помилуй нас Бог!"

Тем не менее, под влиянием этих лиц, или же под влиянием той силы, которая руководит всем миром, и которую мы называем Богом, Его Императорское Величество изменил свое решение и, как только Нелидов доехал до Константинополя, он получил указания, которые воспрепятствовали ему совершить ту затею, которую он задумал.

Но Государь Император был несколько дней после заседания, по-видимому, мною недоволен. Как раз 27-го или 28-го ноября в Царскосельском дворце было заседание Сибирского Комитета. В этом заседании рассматривался проект концессии, данной китайским правительством на сооружение Восточно-Китайской дороги (см. выше, стр. 46, сл.) мною и Ли-Хун-Чаном.

В виду моего представления, Его Величеству благоугодно было сказать несколько весьма сочувственных слов по поводу смерти князя Лобанова-Ростовского.

Я этим словам глубоко сочувствовал, не только потому, что они исходили от моего Государя, но из памяти к 93 князю Лобанову-Ростовскому, при котором, конечно, такой записки, какая была подана Нелидовым и какую мы рассматривали по поводу занятия Босфора, Нелидов подать не решился бы.

Но, говоря о князе Лобанове-Ростовском, Его Императорскому Величеству благоугодно было приписать всю заслугу получения этой концессии на Восточно-Китайскую дорогу исключительно одному князю Лобанову-Ростовскому и это было сделано в такой форме, что всем присутствующим в комитете, которые все-таки по слухам отлично знали, что все это дело было сделано мною, стало ясно, что Его Императорское Величество чем-то мною недоволен.

Если действительно Государь Император был мною недоволен по поводу этого инцидента, то, вероятно, главным образом недоволен резкостью моих действий и мнений, в чем я признаю себя весьма виновным перед Государем Императором; но, к сожалению, я не мог себя переделать - я был всегда таков, остаюсь таковым и ныне. Но, тем не менее, это не повлияло на отношение ко мне Государя в области финансовой, так это уже видно из того, что не далее, чем через l1/2 месяца, - о чем я уже рассказывал ранее, - Государь Император встал исключительно на мою сторону в вопрос о введении денежной реформы в России и благодаря только этому, денежная реформа была спасена и осуществлена.

Вся эта история с предположением о захвате Босфора была, как я говорил, в конце 1896 года.

В том же 1896 году в декабре месяце произошли следующие, довольно важные события, а именно: 6 декабря был уволен от должности по прошению главноначальствующий на Кавказе генерал от кавалерии Шереметев по болезни; увольнение это произошло действительно по болезни.