Геннадий Моисеенко - Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!

– Только мы проехали, мост, как в свете фар появилась женщина с ребенком, которую держал под руку мужчина. Они, жестами, просили остановиться.

– Неестественная поза этих людей вызвала у меня подозрение, продолжал Отец.

– Я выкрикнул. – Гони!

Машина проскочила эту странную пару. Оглянувшись, я увидал женщину, бросившую пакет, изображавший ребенка, и стрелявшую вслед удаляющемуся автомобилю и мужчину бросавшего гранату. Граната рванула сзади, осколки посекли корпус машины, пуля, пробив заднее многослойное стекло, потеряла убойную силу и застряла в сидении. Комендантский взвод сразу прочесал местность, но ничего уже найти не смог. Они растворились в темноте ночи, оставив на мокрой дороге сверток набитый тряпьём, воронку от взрыва гранаты и несколько стреляных гильз.

Наши следственные органы начали повальный обыск всех подозрительных мест и вынудили группу покинуть город. Террористические акты прекратились. А я ещё долго ездил с пробитым пулей стеклом, напоминая прохожим об этих коварных событиях, – вспоминал Отец детали дела, так заинтересовавшие Леонида Ильича. А тем временем в местной психбольнице убийца Комарова П.Н. ещё долго продолжал разыгрывать невменяемого.

8. Черный сокол и семь кругов ада

Отец уже заканчивал свои фронтовые дела, когда к нему пришел сильно обросший человек с большой рыжей бородой, из которой торчала солома, застрявшая в её свалявшихся прядях. Он упал на колени и со слезой в голосе запричитал.

– Николай Петрович, – хоть казни, хоть милуй. Страх попутал. Меня в городе все знают. Выйду на улицу и страх тенью за мной по пятам, сейчас арестуют. Отпустил бороду, уехал к деду на пасеку, в деревню. Подпольную работу забросил, группа думала, что я погиб, и работала самостоятельно. Я никого не выдал, никого не предал. Пощади, душа болит – согрешил я. Слаб стал.

– Они видели, что человек не в себе и отпустили его домой. Так он потом и работал в деревне. Они только исключили его из партии и оставили в покое. А дед его приезжал, благодарил. И всё повторял: «Не в себе он. Не в себе».

– Дед его был человек юркий и довольно наблюдательный. Он дал много информации обо всем периоде оккупации, о действиях немцев и подпольщиков, пытаясь что-то сделать, чтобы загладить вину внука. Кстати, потолкавшись среди соседей, он дал некоторую информацию и об И.К. Балюте. О нем запрашивал штаб фронта, поскольку именно он – стал командиром партизанского отряда в Словакии. Рассказали о нем, кое-что, и его старые друзья и товарищи:

– При отступлении наших войск, в 1941 году, беспартийный рабочий, токарь завода «Запорожсталь», к тому же невоеннообязанный по состоянию здоровья, при его согласии, был оставлен для подпольной работы в качестве резерва, а друзьям и родственникам он сказал, чтобы не вызывать никаких подозрений, что его забирают в армию. Это было в августе 1941 года, когда завод начал проводить работы по подготовке отгрузки оборудования.

На заводе он работал токарем лекальщиком, в инструментальной группе, и его использование в оперативной деятельности, в 1941 году и начале 1942 года, не предусматривалось. Но по рассказам соседей, как только немцы оккупировали город, он сразу начал вести антигерманскую пропаганду, убеждая всех, что жить в германской оккупации для советского человека большой позор и, что он такую жизнь не приемлет. Призывал всех не верить в германскую победу и приступать к борьбе.

– Но вскоре он исчез, скорее всего, попал в уличную облаву при угоне рабочей силы в Германию.

На заводе Запорожсталь, в период оккупации, работало несколько подпольных групп, производивших диверсии и саботаж, препятствуя пуску цехов, который пытались осуществить оккупационные власти.

Однако эти подпольные группы допустили ряд оплошностей и, в конечном итоге, многие из них были арестованы и погибли. Но некоторые подпольщики остались живы и дали необходимую информацию. Позже мы с этой проблемой долго не сталкивались, перешли к восстановительным работам и как-то о Балюте стали забывать.

Война продолжалась с её быстротечностью событий и сменой человеческих лиц. Балюта появился в июле 1945 года. Он приехал из Киева, пришел на приём и обратился по поводу работы. Вот тогда и начала приоткрываться завеса над его непростой судьбой, связанной с массой случайностей и роковых совпадений.

Вернулся он из Киевского управления госбезопасности, где он был задержан до выяснения обстоятельств, и сам рассказывал, что он был вызван в Киев, Украинским штабом партизанского движения, дважды. Первый раз для награждения орденом Красного Знамени, за успешное ведение боевых действий и для оформления всей партизанской документации, на него самого, и на его отряд. При вручении награды его приняли тепло и поздравили с успешными боевыми действиями!

После вручения награды он возвращается в свой отряд, который начал отражать атаки немецких фронтовых частей, брошенных на его подавление. Однако после такого славного и, можно сказать, триумфального возвращения, которое не устраивало националистические, профашистские, да и либеральные круги, по одному из каналов радиосвязи, расположенному в Словакии, в УШПД поступила радиограмма о связи Балюты И.К. с гестапо.

Эта радиограмма была передана довольно странным образом – без подписи автора и указания источника получения информации. УШПД сомневался в достоверности этой информации, подозревал, что эта радиоточка работает под контролем противника.

Специалисты считали, что эта информация, скорее, рассчитана на то, чтобы посеять сомнения в руководстве отряда в критический период его активных и, можно с уверенностью сказать, успешных боевых действий, и говорила, скорее, о начале каких-то игр иностранных разведок вокруг соединения «Чапаев», и вокруг развития всей ситуации в Словакии. Эта информация поступала в период конца августа, начала сентября 1944 года в период обострения ситуации вокруг партизанского соединения.

Слева направо: Балюта – командир партизанского соединения «Чапаев», врач соединения Г.Я. Катрук.

По законам военного времени она должна была быть перепроверена. Поэтому его вызвали на Большую землю вторично, решили ряд оперативных вопросов по тактике отражения атак немецких войск и, объяснив ситуацию, передали в Киевское управление госбезопасности, Киевское управление проверило информацию по своим каналам. Эта информация не подтвердилась. Но поскольку фронт приближался к району боевых действий партизанского соединения «Чапаев», а соединение без своего командира попало в тяжелое положение и просило разрешение для выхода на соединение с частями Красной Армии, его оставили в управлении до прихода отрядов. После выхода отрядов, никакого компромата на него не поступило, и управление запросило у местных властей дополнительную информацию.