Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника)

Больше всех досталось комбригу Гришину, которого генерал по ходу дела обвинил во всех мыслимых и немыслимых грехах, не забыв упомянуть и политическую близорукость, и стратегическую недальновидность, и многое чего ещё. Генерал не упустил возможности напомнить комбригу и о том, что у того через четыре месяца заканчивается срок командировки в Афганистан. Если дела и дальше будут идти так же из рук вон плохо, то для полковника она закончится досрочно, со всеми вытекающими из этого последствиями.

По случайному стечению обстоятельств, а может быть и нет, у полковника Четверякова и у главного разведчика Бригады — Михаила Лазарева, командировки в Афган заканчивалась почти одновременно с комбригом, и им ох как не хотелось разделять участь шефа, красноречиво обрисованную генералом.

Докладывая Варенникову о ситуации, складывающейся в районе боевых действий, комбриг на штабной карте показал диспозицию всех подразделений, участвующих в операции, отдельно отметив наиболее сложные участки. Генерал не стал долго слушать Гришина и, демонстративно повернувшись в сторону Лазарева, коротко спросил:

— А что нам доложит разведка?

Михаил не ожидал такого поворота дела и сначала даже немного растерялся. Потом быстро сориентировался и, достав из папки оперативную сводку ЦБУ, начал зачитывать всю имеющуюся информацию о «духах» и их «коварных» замыслах против шурави.

Варенников молча выслушал начальника разведки и когда тот закончил свой доклад, попросил передать ему сводку. Еще раз внимательно перечитав её, он отметил несколько сообщений, имеющих, по его мнению, наибольший оперативный интерес, а стало быть, подлежащих реализации в первую очередь.

— Какой все это давности и кто предоставил? — тряся сводкой, генерал обратился к Лазареву.

— Товарищ генерал! В сводку вошли сообщения, предоставленные сегодня ответственными сотрудниками ГРУ, КГБ и МВД. Самую последнюю информацию час тому назад передал на ЦБУ советник Царандоя.

— Это не тот ли рыжий капитан, что остался за полковника Денисова?

— Так точно, товарищ генерал!

— Кстати. Из информации, что он докладывал на предыдущем совещании, хоть что-нибудь нашло свое подтверждение в ходе операции?

— Практически всё, товарищ генерал.

— Вот так? А как вы считаете, откуда у него такая оперативная осведомленность о бандформированиях? Может, всё, что он нам докладывает, просто-напросто случайное совпадение?

— Я так не считаю, товарищ генерал, — вмешался в разговор Четверяков. — А потом — он советник спецотдела Царандоя, и непосредственно занимается вопросами агентурной разведки. Так что ему и карты в руки. Лично у меня к нему никаких претензий никогда не возникало. Думаю, что майор Лазарев со мной согласится.

Михаил в знак согласия кивнул головой.

— Ну, хорошо, будем считать, что вы меня убедили. Александр Иванович. — Варенников поверх очков посмотрел на одного из своих помощников: — Я думаю, что вопрос с подготовкой подразделений Царандоя к предстоящему второму этапу операции в долгий ящик откладывать не стоит. Сегодня же свяжитесь с этим капитаном и договоритесь на завтра о встрече с руководством Царандоя. А вам, Николай Иванович, — генерал перевел взгляд на второго своего помощника, — вместе с полковником Четверяковым необходимо встретиться с командующим Второго Армейского корпуса — генералом Ацеком. Задача та же самая. Вместе с нашими советниками и афганскими товарищами, вам обоим необходимо побывать в районе боевых действий, и на месте согласовать все вопросы, связанные с проведением второго этапа операции. В конце концов, не вечно же нам отдуваться за афганцев. Это их страна, так пусть и воюют за свою свободу и независимость. И так как няньки восьмой год с ними носимся. Да, кстати, найдите время и побывайте во всех — я еще раз повторяю, во всех войсковых подразделениях афганцев. Лично проверьте готовность личного состава к боевым действиям. Обо всем докладывать ежедневно лично мне. Все понятно?

Вскочив, оба полковника в один голос рявкнули:

— Так точно, товарищ генерал армии!

На этом совещание и закончилось.

Вечером того же дня на тринадцатую виллу собственной персоной пожаловал «Сизый нос», то есть, старший военный советник Четверяков. «Сизым носом» он стал с легкой руки царандоевских советников, которые окрестили его так за необычный цвет этой «выдающейся» части лица.

Полковник по жизни был ярым трезвенником, чего нельзя было сказать, глядя на его нос. Все приезжающие из Кабула вышестоящие начальники при первом взгляде на полковника обычно интересовались у него насчет того, столько он накануне «принял на грудь». Полковника это бесило, но он был вынужден каждый раз оправдываться и доказывать любопытствующим, что он воинствующий трезвенник, а нос у него такого цвета с детства по причине перенесенного кожного заболевания.

Его все внимательно слушали, кивали головами, но по приезду в Кабул «стучали» кому надо о том, что старший военный советник в Кандагаре — конченый алкаш. Всё это было бы, наверное, смешно, если бы не было так грустно. Чисто по человечески, лично мне его было даже жалко.

Зато «Сизый нос» был большим любителем чая «Липтон». Он мог пить его ведрами. Но поскольку этот чай даже по афганским меркам был не дешёвым удовольствием, то чаевничал он исключительно «на халяву». Всякий раз, заходя к нам на виллу по тому, или иному вопросу, «Сизый нос» первым делом просил угостить его «Липтоном». Мы к этому давно привыкли, и при каждом его визите молча ставили кипятить воду для чая…

Пока вода разогревалась, «Сизый нос» рассказал о сегодняшнем совещании у Варенникова, не забыв упомянуть и о том, как он хвалил меня генералу. Явно напрашивался на двойную порцию «Липтона». Потом он сказал, что уже договорился с помощниками Варенникова насчет завтрашнего дня. Им не терпится съездить в «зеленку» и воочию посмотреть на то, как там обстоят дела с проведением операции.

Решено было для начала навестить четыре царандоевских поста, те самые, что остались не разгромленными летом этого года. «Сизый нос» предложил мне ехать завтра в Бригаду на его командирском УАЗике. Там нас уже будут ждать помощники Варенникова. Дальше, на посты поедем на бронетранспортере, поскольку дороги в «зеленке» разбиты до такой степени, что УАЗик там просто не проедет.

В первую поездку своих подсоветных решили не брать.

Поскольку на постах наверняка придется общаться с сарбозами, я решил прихватить с собой переводчика Юру, который в конце ноября прилетел в Кандагар, на замену прежнего переводчика — Олега. Юра поселился не на вилле переводчиков, а на нашей, сняв комнату, в которой до этого проживал советник 34-го Опербата по политической работе — Николай Прокопенко, в простонародье — «Мыкола бедоносец». Такое погоняло ему дали за то, что он был ходячей проблемой, и головной болью для всего коллектива царандоевских советников. То он поедет в «зеленку» на рябчиков охотиться и под обстрел «духов» попадет. То он соберется в арыке рыбу глушить взрывчаткой, и для этой цели начнет вытапливать тол из неразорвавшихся боеприпасов, едва не разнеся свою виллу. Но, тем не менее, мужик он был компанейский и пронырливый. Именно он раздобыл для нашей виллы электрогенератор, выручавший нас во время частых перебоев с электроэнергией в общей сети.