Вячеслав Лопатин - Суворов и Потемкин

На большом званом обеде снова мы видим Суворова. Здесь же неаполитанский дипломат маркиз Галло, прибывшие из Константинополя Булгаков и интернунций (полномочный представитель Священной Римской империи при Блистательной Порте) Герберт, польский посол Мощинский, племянник короля Станислав Понятовский.

13 мая Храповицкий записывает: «В письме к Еропкину сравнение шестилетнего устроения Петербурга с Херсоном; укрепления города и здания похвалены; в расторопности и успехах должно отдать справедливость Князю Г. А. Потемкину».

«Народа здесь, окроме военных, великое множество и разноязычные с большой части Европы,— читаем мы в упомянутом письме.— Я могу сказать, что мои намерения в сем крае приведены до такой степени, что нельзя оных оставить без достодолжной похвалы. Усердное попечение везде видно, и люди к тому избраны способные» [60]. На другой день в письме к Брюсу в Петербург Херсон назван одним из лучших русских городов, И это великолепие достигнуто за шесть лет, в голой степи!

Путешественники намеревались посетить Кинбурн — самую южную русскую крепость, возведенную напротив грозного Очакова. Но маршрут пришлось изменить: к Очакову пришел сильный турецкий флот — 4 линейных корабля, 10 фрегатов и множество вспомогательных судов. Екатерина выражает неудовольствие графу Сегюру за подстрекательство турок к войне. Сегюр оправдывается. Он ссылается на войска, показанные Потемкиным, как на причину, которая могла напугать Порту.

Совместное путешествие императрицы и императора не осталось незамеченным. Англия и Пруссия усилили свои интриги при дворе султана, но пока все это покрыто тайной. Для русского двора на первом плане стоит Франция, хотя, как покажут ближайшие события, ее роль в развязывании новой войны не главная. Из записок Сегюра следует, что Потемкин якобы был сторонником войны в отличие от императрицы, проявлявшей сдержанность. Документы говорят о другом: Потемкин требовал от Булгакова сохранить мир, протянуть еще на год-два мирные отношения. Он беспокоился за недостроенные укрепления, за невооруженные корабли, за недостаточно обученную армию. После неурожайного 1785 г. Потемкин прилагал энергичные усилия, чтобы пополнить хлебные магазейны закупками в Польше и в хлебородных губерниях России, собрать новый урожай на юге. Грандиозная строительная программа Потемкина в Северном Причерноморье требовала больших средств и нуждалась в мире.

17 мая путешественники покидают Херсон. Они держат путь в Крым, сказочную Тавриду. На подходе к Перекопу их встречают казаки — три с половиной тысячи донцов во главе с войсковым атаманом А. И, Иловайским. Донцы, к которым благоволил Потемкин, устраивают показательные маневры, вызывая неподдельное восхищение австрийского императора. В Крыму царский поезд окружает толпа татарских всадников — полторы тысячи отборной конницы под начальством бригадира Ивана Горича Большого, черкеса родом. Снова взрыв удивления: вчерашние враги конвоируют карету российской императрицы. На длинном спуске к Бахчисараю тяжелый экипаж понесло, и татарские всадники спасают высоких гостей от падения. В эти минуты сидящие в карете Иосиф II и принц Де Линь получают представление о силе характера императрицы: на ее лице нет и тени беспокойства.

В Бахчисарае путников встречает мусульманское духовенство во главе с муфтием. Гости останавливаются в бывшем ханском дворце. Мечети и дома иллюминированы. Русская императрица спокойно отдыхает в столице ханства, наводившего в течение столетий ужас на Русь, на Украину, на Польшу. Во время одной из прогулок императора с графом Сегюром они признаются друг другу, что увиденное напоминает сказку из «Тысячи и одной ночи».

20 мая Екатерина пишет Еропкину из Бахчисарая: «Весьма мало знают цену вещам те, кои с уничижением безелавили приобретение сего края: и. Херсон, и Таврида со временем не только окупятся, но надеяться можно, что естли Петербург приносит осьмую часть дохода Империи, то вышеупомянутые места превзойдут плодами безплодные места» [61].

21 мая. Храповицкий заносит в дневник слова императрицы: «Говорено с жаром о Тавриде. "Приобретение сие важно; предки дорого бы заплатили за то; но есть люди мнения противного, которые жалеют еше о бородах, Петром 1-ым выбритых. А. М. Дмитриев-Мамонов молод и не знает тех выгод, кои чрез несколько лет явны будут. Граф Фалькенштейн видит другими глазами. Фиц-Герберт следует Английским правилам, которые довели Великобританию до нынешнего ея худого состояния. Граф Сегюр понимает, сколь сильна Россия: но Министерство, обманутое своими эмиссерами, тому не верит и воображает мнимую силу Порты. Полезнее бы для Франции было не интриговать. Сегюр, кроме здешнего Двора, нигде министром быть не хочет».

Мы еще остановимся на критических замечаниях императора об увиденном. Пока же царский поезд 22 мая останавливается в Инкермане. Во время обеда в путевом дворце падают шторы на окнах, и гости видят внизу прекраснейшую гавань и стоящий в ней флот! 15 военных кораблей, 1 бомбардирское судно и 10 транспортов. Это кульминация путешествия. По сигналу Потемкина флот салютует выстрелами из корабельных орудий. Спустя час от пристани отваливает гребной катер. Гребцы, как на подбор, рослые красавцы-матросы: по одну сторону блондины, по другую — брюнеты. Молодой Сенявин свидетельствует: императрица, садясь в катер, приветствовала гребцов: «Здравствуйте, друзья мои!» «Здравствуйте, матушка, Царица наша!» — был дружный ответ. «Как далеко я ехала, чтобы только видеть вас»,— говорит Екатерина и слышит неподражаемый ответ загребного Жарова (который, прибавляет Сенявин, после был лучшим шкипером во флоте): «От евдакой матушки-Царицы чего не может статься!» Сдерживая улыбку, императрица роняет по-французски командующему флотом графу М.И. Войновичу: «Какие ораторы твои матрозы!» [62] В катере находятся Потемкин, графиня Браницкая, Дмитриев-Мамонов, принц Де Линь, граф Кобенцль. Гости объезжают суда. С кораблей несется матросское «Ура!» На другой день осмотр города, флота и гавани продолжается. Императрица посещает корабль «Слава Екатерины». Вечером бомбардирское судно «Страшный» обстреливает и зажигает специально построенный фальшивый городок. Путешественники покидают Севастополь, потрясенные увиденным. На Черном море, которое Блистательная Порта веками считала своим внутренним «озером», появился грозный соперник. Посетив Симферополь, Карасу-Базар, Старый Крым, Феодосию, гости возвращаются через Перекоп в Бреславль. Здесь Иосиф II прощается с российской императрицей, обещая на третье свидание прибыть в Петербург. Но эта встреча не состоится. Император умрет в самом конце начавшейся вскоре войны.