Юрий Владимиров - Война солдата-зенитчика: от студенческой скамьи до Харьковского котла. 1941–1942

Мы приставили к стене барака свои пять винтовок, обследовали все здание изнутри и снаружи и остались довольны тем, что в нем имеются с торца большая умывальная комната с водопроводом, кухня с печкой и небольшая кладовка, а на улице относительно недалеко нашли выгребной туалет. Перед бараком до самого бе рега канала тянулись клетками огороды, которые были тщательно убраны.

На следующий день, 21 октября, разбудив еще затемно, наши командиры прежде всего выгнали нас на улицу в одном нижнем белье, несмотря на прохладную погоду, и заставили заняться физической зарядкой. Затем последовали умывание, одевание, приготовление завтрака, его принятие и выход к берегу канала вместе с винтовками, гранатами и другими средствами борьбы с врагом. Здесь мы занялись привычными упражнениями с винтовкой и бутылками с зажигательной смесью для борьбы с вражескими танками, бросанием гранаты без запала и другими приемами борьбы.

Кто-то попросил командира взвода разрешить посмотреть, как взрывается граната при ее бросании. К нашему удивлению, он разрешил и сам же вставил в гранату запал, вынул предохранительное кольцо с ее ручки и, попросив нас отойти назад на безопасное расстояние и укрыться, кинул эту гранату как можно дальше в воду канала Москва – Волга. Раздался взрыв большой силы, что многие из нас увидели впервые, и при этом из воды вместе с ее брызгами вылетело… большое количество блестящей малой и большой рыбы разных видов. Несколько рыб упали даже на берег, и мы их подобрали. Было жаль, что остальная оглушенная взрывом рыба осталась лежать на воде, так как у нас не было рядом лодки, на которой можно было бы всю эту живность забрать с собой.

После обеда на грузовой автомашине привезли откуда-то дополнительное количество винтовок, гранат и боеприпасов, а также другие вещи. Все привезенное распределили по взводам и отделениям. Из стрелкового оружия нашему отделению достались одна отечественная (мосинская 90-х годов XIX века) и две французские (длиной около двух метров вместе со штыком) винтовки и совсем немного патронов к ним. А в другое отделение попали даже бельгийские винтовки. Теперь нашему отделению не хватало еще четырех винтовок, что, разумеется, было плохо. Полученные винтовки разобрали по частям, почистили, смазали и собрали вновь. Поупражнялись стрельбе из них, не вставляя в патронник патроны, которые было приказано очень строго экономить.

К вечеру ко мне подошли Саша Волков и вызванные им из Москвы по телефону-автомату его мать и сестра, попросившие меня продать им мои валенки, которые они хотели иметь при предстоявшей эвакуации из столицы. Я уступил им эти валенки почти за бесценок, так как девать их все равно было некуда.

Потом появились политрук роты и наш ротный командир – очень интеллигентный и явно невоенный пожилой человек. Начальство собрало всех бойцов двух взводов перед нашим бараком, и ротный командир вкратце рассказал, чем мы будем заниматься. Я и мои институтские товарищи при этом предположили, что такой рассказ стал возможным только потому, что рассказчик и его коллега – политрук роты – были совсем невоенными людьми. Будь иначе, как это часто у нас бывало, никаких рассказов больших командиров своим подчиненным не было бы, а просто были бы приказы без объяснений и без возражений.

Было сказано, что нашей 3-й коммунистической дивизии поставлена задача оборонять Москву со стороны Ленинградского и Волоколамского шоссе. 1-й коммунистический полк будет делать это с северо-запада, перед Химками, а также слева и справа от этого города. Входящий в этот полк 1-й коммунистический батальон будет держать оборону слева от Октябрьской железной дороги. При этом его первой роте, куда входит наш взвод, отводится место между этой дорогой и Ленинградским шоссе, которые пересекаются перед Химками с севера возле деревни Новодмитровка. Мы должны будем находиться возле этого места на оборонительных позициях, а также обеспечивать надежную охрану различных объектов в Химках, в Левобережной и вне их от диверсантов и прорвавшихся групп немцев. С нами вместе могут действовать и бойцы истребительных батальонов. Основным объектом охраны для нашей роты является Химкинский железнодорожный мост через канал Москва – Волга. Сейчас ее охраняют бойцы рабочего батальона, который должны сменить мы.

Первоочередной задачей для нашей войсковой части является замена ею находящихся сейчас перед Химками кадровых воинских подразделений. Эти подразделения направят дальше на оборонительные рубежи, располагающиеся северо-западнее железнодорожных станций Сходня, Крюково и других, а также около населенных пунктов возле них слева от железной дороги и справа от Ленинградского шоссе.

Глава 5

Утром 22 октября восемь бойцов нашего отделения, включая меня, отправили на охрану Химкинского железнодорожного моста. При этом я нес на правом плече, на ремне французскую (с примкнутым сверху штыком) винтовку, на другом плече – сумку с противогазом, а на поясном кожаном ремне, затянутом над зимним пальто, – патронташ с патронами и небольшую сумку с гранатой. На голове была демисезонная кепка. Остальные семь бойцов были вооружены тремя отечественными, тремя польскими и одной французской винтовками. Нашу группу сопровождали заместитель командира роты и командир отделения – начальник караула.

У моста, который нам предстояло бдительно охранять, группу остановила дежурившая на нем старая, полувоенная охрана из бойцов сформированного еще летом рабочего батальона. Навстречу вышел начальник этой охраны, который провел краткие переговоры с заместителем командира нашей роты, и старая охрана, сдав нам посты, ушла с моста совсем. Командир отделения расставил нас по двое на каждом из двух постов перед мостом с обоих берегов канала Москва – Волга и с остальными четырьмя бойцами, которые должны были через четыре часа сменить постовых, отправился назад в Левобережную. Здесь я прервусь и сообщу общие сведения, относящиеся к охране моста…

Меня определили на пост сразу в первую смену. Моим напарником оказался уже хорошо известный читателю доцент А. И. Ващенко, вооруженный отечественной винтовкой. При этом он был назначен часовым, а я подчаском. Для нас обоих образование начальником караула такой пары оказалось полной неожиданностью, поскольку с первого же дня пребывания в одном отделении мы очень неудобно чувствовали себя друг перед другом: я из-за того, что 26 июня в институте провалился у Александра Ивановича на экзамене по металлургическим печам, а он – из-за того, что тогда поставил мне двойку, не сделав бедному студенту скидку в связи с началом войны.