Игорь Князький - Нерон

Здесь нельзя не вспомнить о семейном горе самого Нерона. В январе 63 года Поппея Сабина родила Нерону дочь Клавдию, которую вскоре унесла болезнь. Смерть маленькой августы стала великим горем для императора. Потому чувства Амфиона и Ниобы, внезапно лишившихся своих детей, были ему близки и понятны.

Сольные выступления в роли певца-кифареда стали только прелюдией подлинно актерской деятельности Нерона. Теперь он стал петь в трагедиях, выступая, как настоящий актер, в масках богов и героев, богинь и героинь — ведь в греческом театре все роли как мужские, так и женские исполняли актеры. Профессии театральной актрисы античный мир не знал. Женщины, правда, могли все же появляться на театральной сцене, когда устраивались театрализованные представления по наиболее знаменитым мифам и где требовалось изображать богинь. Вот как в «Золотом осле» Апулея описано представление «Суда Париса», когда троянский царевич выбирал прекраснейшую из трех богинь:

«На сцене высоким искусством художника сооружена была деревянная гора, наподобие той знаменитой Идейской горы, которую воспел великий Гомер…Вот показался прекрасный отрок, на котором, кроме хламиды эфебов на левом плене, другой одежды нет, золотистые волосы всем на загляденье и сквозь кудри пробивается у него пара совершенно одинаковых золотых крылышек; кадуцей указывает на то, что это Меркурий. Он приближается, танцуя, протягивает тому, кто изображает Париса, позолоченное яблоко… знаками передает волю Юпитера и, изящно повернувшись, исчезает из глаз. Затем появляется девушка благородной внешности, подобная богине Юноне: и голову ее окружает светлая диадема, и скипетр она держит. Быстро входит и другая, которую можно принять за Минерву: на голове блестящий шлем, а сам шлем обвит оливковым венком, щит несет и копьем потрясает — совсем как та богиня в бою.

Вслед за ними выступает другая, блистая красотою, чудным и божественным обликом своим указуя, что она — Венера, такая Венера, какой она была еще девственницей, являя совершенную прелесть тела, обнаженного, непокрытого, если не считать легкой шелковой материи, скрывавшей восхитительный признак женственности. Да и этот лоскуток ветер нескромный, любовно резвясь, то приподымал, так что был виден раздвоенный цветок юности, то, дуя сильнее, плотно прижимал, отчетливо обрисовывая сладостные формы».

Понятое дело, так изображать олимпийских богинь никакой актер не мог по определению. Другое дело — трагические роли, где артист облачался в женскую одежду и имел маску с чертами женского лица.

Зрители замечали, что черты масок, в которых выступал на сцене Нерон, напоминали либо его собственное лицо, либо лица женщин, которых он любил. Нетрудно догадаться, что это были в первую очередь лица Акте и Поппеи Сабины. Об убедительности актерского дарования Нерона говорит известный анекдот, приводимый Светонием: один молодой воин-новобранец, стоявший на страже в театре, увидел Нерона в цепях. Не сообразив, что император оказался в оковах согласно исполняемой им роли, отважный часовой бросился спасать обожаемого цезаря.

В каких трагедиях чаще всего играл Нерон? Весь его репертуар до нас не дошел, но Светоний,[114] рассказывая о нем, выделяет «Роды Канаки», «Орест-матереубийца», «Ослепление Эдипа», «Безумный Геркулес». Подбор, что и говорить, знаменательный. Тема инцеста — любовь брата и сестры — в «Родах Канаки» и там же тема детоубийства! Римляне, правда, с юмором комментировали исполнение Нероном главной роли в этой трагедии: «Чем ныне занят Нерон? — У него роды!»

«Орест-матереубийца» — почему эта трагедия привлекала Нерона, более чем очевидно. Образ Ореста, убившего свою мать Клитемнестру, но спасенного от гнева мстительниц — Эриний Аполлоном и Афиною и оправданного мудрым ареопагом, был близок Нерону и давал ему надежду, что его преступление будет оправдано подобным же образом.

Пристрастие к образу Ореста было, разумеется, замечено римлянами и по достоинству оценено впоследствии в беспощадной сатире Ювенала. Прямо сравнивая Нерона и Ореста, великий бичеватель пороков и преступлений писал:

«Сын Агамемнона то же содеял, но повод другой был: разница в том, что по воле богов за родителя мстил он. Был Агамемнон убит среди пира; Орест не запятнан кровью Электры — сестры, ни убийством супруги — спартанки. Он не подмешивал яд никому из родных или близких. Правда, Орест никогда не пел на сцене, «Троады» не сочинял».

С Ювеналом невозможно спорить: Нерон никак не похож на мстителя Агриппине за смерть своего пусть и отчима Клавдия, Орест в отличие от Нерона не подливал яд родному человеку, а Нерон отравил Британника. Орест счастливо зажил после всех своих бедствий с возлюбленной женой спартанкой Гермионой, а Нерон повинен в гибели двух своих жен. Как истинный римлянин, Ювенал вовсе не склонен почитать за достоинство публичное выступление Нерона на сцене, а также сочинение трагического песнопения, посвященного гибели Трои.

Уже говорилось, что среди любимых трагических персонажей Нерона был царь Эдип. Ослепление Эдипа — сюжет, исполненный наивысшего трагизма. Эдип, узнав, что он — убийца отца, муж родной матери, по ней же брат собственных детей, потрясен и впадает в отчаяние. Когда же он узнает, что мать и жена его Иокаста, не вынеся открывшегося ей всего ужаса происшедшего, покончила с собой, то, сорвав с одежды Иокасты пряжки, несчастный, совсем обезумевший царь Фив выколол себе глаза. Эдип больше не желал видеть солнца, детей, родные Фивы, радости в жизни для него уже быть не могло!

Тема потери разума на первом плане и в трагедии «Безумный Геркулес». Известно, что один из вариантов трагедии на эту мифологическую тему принадлежал перу Сенеки. Не в ней ли и исполнял на сцене главную роль воспитанник великого философа?

Здесь сюжет связан с безумием и с пролитием родной крови — детоубийством. Богиня Гера не могла простить Алкмене, что та была возлюбленной Зевса и родила от него Геракла (Геркулеса по римской традиции). Пылая к Гераклу ненавистью, Гера наслала на него безумие. Обезумевший и впавший в неистовство Геракл перебил всех своих детей и детей брата своего Ификла. Но и здесь, как и в случае с безумием Ореста из-за гнева Эриний, на помощь пришел Аполлон. Он очистил Геракла от скверны убийства, повелел ему покинуть Фивы, где он до своего безумия счастливо жил в браке с Мегарою, дочерью фиванского царя Креонта. В священном городе Дельфы Аполлон объявил Гераклу, что ему следует отправиться на свою родину в город Тиринф.

Здесь он должен был двенадцать лет служить царю Эврисфею. Тогда же Аполлон устами пифии Дельфийского оракула предсказал Гераклу, что тот станет бессмертным, совершив двенадцать подвигов, каковые извелит ему Эврисфей.