Жанна д'Арк. Тайна рождения - Сергей Юрьевич Нечаев
Вот эта-то «банда докторов» и составляла своеобразный штаб трибунала. Без их ведома и согласия не предпринималось решительно ничего. Они неизменно присутствовали на всех допросах Жанны, как публичных, так и тайных (на последние допускались лишь особо доверенные члены суда). Зачастую епископ Кошон поручал кому-нибудь из них вести допрос. Они составляли наиболее важные документы процесса, в том числе обвинительное заключение. Они произносили речи и проповеди, и в них они неизменно подчеркивали свое негативное отношение к Жанне.
Катастрофическое неравенство сил! С одной стороны — светила богословской науки, искуснейшие теологи и опытнейшие правоведы, с другой — двадцатитрехлетняя девушка. И она должна была вести с ними поединок. Одна. Без совета и чьей-либо помощи. Вопрос, могла ли с этим справиться простая «пастушка», является риторическим.
Суд был призван не только уничтожить Жанну, но и, воздействуя на религиозные чувства людей, очернить в их глазах всю ее деятельность. По замыслу организаторов процесса, сделать это должны были именно французы — соотечественники подсудимой.
Среди участников руанского процесса никто не питал никаких иллюзий, решительно всем было ясно, что они принимают участие в деле, весьма и весьма далеком от «света души» и «смирения разума».
С удивительным цинизмом говорил об этом Пьер Мижье, доктор богословия и приор Лонгвиля, который был на суде одним из самых рьяных подручных епископа Кошона, а впоследствии стал лояльным подданным Карла VII:
«По моему убеждению, и как я мог судить об этом по фактам, англичане люто ненавидели Жанну и жаждали ее смерти любым способом. И это потому, что она оказывала помощь нашему христианнейшему государю. Я слышал от одного английского рыцаря, что англичане боялись ее больше, чем сотни солдат. Говорили, что она наводит порчу. Само воспоминание об одержанных ею победах приводило их в трепет. Таким образом, процесс против нее затеяли англичане. Это по их наущению духовенство произвело судебное разбирательство».
Ну конечно! Во всем виноваты англичане! Это они избрали для расправы над Жанной форму инквизиционного процесса. Это они придумали хитроумный ход, позволяющий за счет упрощенного характера судопроизводства осуществить желанную расправу сравнительно легко, сохранив при этом видимость полнейшей законности.
В самом деле, ведь инквизиционное судопроизводство не знало таких элементарных (выработанных еще юристами Древнего Рима) процессуальных норм, как прения сторон, оглашение свидетельских показаний, право обвиняемого вызвать в суд угодных ему свидетелей и т. д. В основе деятельности инквизиции всегда лежал принцип презумпции виновности, согласно которому подсудимый считался заведомо виновным и сам должен был в меру предоставленных ему возможностей заботиться о доказательствах обратного. Для обвинения было достаточно одних подозрений, источником которых могло послужить что угодно, начиная от банального анонимного доноса и кончая просто неприязненным отношением самого инквизитора.
Жанне пришлось испытать на себе всю силу этого произвола: ее привлекли к суду на основании голословного подозрения, она не имела адвоката, от нее скрыли имена свидетелей и содержание их показаний. И наконец, идя на первый допрос, она не знала ни того, в чем ее будут обвинять, ни того, каким материалом располагают судьи.
А располагали они очень немногим, хотя епископ Кошон приложил максимум усилий для того, чтобы собрать хоть какой-то компрометирующий Жанну материал.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ СЛЕДСТВИЕ
С ЗАДАЧЕЙ НЕ СПРАВИЛОСЬ
Несмотря ни на что, 19 февраля епископ Кошон огласил суду тексты свидетельских показаний и другие материалы предварительного следствия. После этого было принято решение (а могло ли оно не быть принятым?), что имеющихся материалов вполне достаточно для вызова Жанны в суд. Во всяком случае, именно так излагается ход предварительного следствия в официальном протоколе процесса. Но вот что любопытно.
Во-первых, не сохранилось ни одного документа предварительного следствия: ни отчетов о работе следственной комиссии, ни записей свидетельских показаний, ничего. Их долго и безуспешно разыскивали в 50-х годах XV века члены комиссии по реабилитации Жанны и, не найдя, заявили, что Кошон вообще не проводил предварительного расследования.
Во-вторых, члены руанского трибунала, дававшие показания по этому поводу перед реабилитационной комиссией, единодушно утверждали, что ничего не знают о каком бы то ни было предварительном расследовании. Так, например, бывший секретарь суда Гийом Маншон прямо заявил:
«Как видно из протокола процесса, судьи утверждали, что они произвели расследование. Но я не могу припомнить, чтобы мне зачитывали или показывали его материалы. Я твердо знаю, что, если бы расследование было произведено, то я бы внес это в протокол».
Маншону вторил его бывший коллега Гийом Коль:
«Было ли произведено предварительное следствие по делу Жанны? Не думаю. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно».
То же самое почти дословно говорил и асессор Тома де Курсель:
«Было ли произведено предварительное расследование на родине Жанны или в Руане? Не знаю. Материалов его я не видел».
Все трое лгали. Лгали беззастенчиво и неуклюже, несмотря на то что перед членами реабилитационной комиссии лежал протокол обвинительного процесса, составленный Маншоном, отредактированный де Курселем и заверенный Колем. А в нем было совершенно четко сказано, что секретари Маншон и Коль не только знали о предварительном следствии, но и принимали участие в его проведении: они составили так называемые «статьи и мемуары», подытожившие работу следственной комиссии, они записывали показания вызванных в Руан свидетелей. Что же касается де Курселя, то он присутствовал на заседании 19 февраля, когда епископ Кошон ознакомил суд с материалами предварительного следствия.
Чем объяснить эту ложь? Почему бывшие члены инквизиционного трибунала так упорно отрицали очевидные факты? Почему были уничтожены следственные материалы?
Может быть, во всем опять были виноваты англичане? Конечно же нет. Делалось это потому, что методы проведенного (заметим, проведенного французами) предварительного следствия и его результаты никак не соответствовали даже весьма относительным правовым нормам суда инквизиции. Следствие должно было собрать доказательства того, что Жанна была еретичкой и колдуньей. Однако оно не достигло поставленной цели. Следующий пример
