Вольдемар Балязин - Романовы. Семейные тайны русских императоров

В этом была заложена мина замедленного действия, и она вскоре сработала.

Подписав манифест, Анна Ивановна попрощалась с каждым из собравшихся у ее постели, последним удостоив Миниха.

— Прощай, фельдмаршал. Простите все, — сказала она и умерла.

Падение герцога Бирона

На следующий день, 18 октября 1740 года, все присягнули новому императору-младенцу и его регенту. Но на этом тихое и благополучное для Бирона развитие событий кончилось. Гвардия открыто призвала к его свержению, называя регентами при Иване VI или мать, или отца императора. На сторону гвардейцев стали и Антон-Ульрих, и Анна Леопольдовна, а первым и важнейшим действующим лицом неминуемого переворота сделался главный соперник Бирона фельдмаршал Миних.

Он действовал решительно и энергично. В ночь с 8 на 9 ноября Миних с тремя десятками преображенцев и со своим адъютантом Манштейном пришел в Летний дворец, где жили регент и его жена, и арестовал их. В ту же ночь были арестованы братья Бирона и его немногочисленные сторонники.

Во время всего переворота не произошло ни единого выстрела, и к шести утра все было кончено. А уже в восемь утра всех взятых под стражу в арестантских каретах повезли в Шлиссельбург.

Регенство, продолжавшееся двадцать два дня, закончилось. На смену ему пришло новое правление, в котором роль регентши должна была играть Анна Леопольдовна. Но и ее правление оказалось очень недолгим. Однако в день переворота этого никто еще не знал.

Как только Бирона и его прозелитов отвезли в Шлиссельбург, тотчас же приступили к конфискации его имущества, находившегося в Петербурге.

Утверждали, что он накопил денег и драгоценностей на 14 миллионов рублей. Среди вещей был у его жены и туалетный стол из чистого золота, украшенный драгоценными камнями. Все дома Бирона в Курляндии были опечатаны, но дружественно настроенный к опальному герцогу польский король Август III попросил пока что ничего не трогать.

Король просил и о высылке Бирона из России в Курляндию, но получил отказ, ибо, как ему было сказано, вины Бирона велики и неисчислимы. Когда же был наконец составлен приговор, то его читали народу в церквах три воскресенья подряд. Бирона обвинили во всех смертных грехах, но прежде всего в том, что он покушался на жизнь покойной императрицы, что сам написал акт о передаче ему власти, а также в многократных случаях превышения власти. 8 апреля 1741 года его приговорили к четвертованию, но Анна Леопольдовна заменила мучительную смерть вечной ссылкой в Пелым, на Северный Урал, за три тысячи верст от Петербурга.

Там быстро выстроили четырехкомнатный дом по чертежам, сделанным лично Минихом — вот где пригодились ему знания инженера, — не подозревавшим, что в этом самом доме вскоре придется очутиться ему самому и прожить в нем двенадцать лет. Но пока дом предназначался для Бирона и его семьи. В соседних домах были поселены шестеро слуг, а содержание от казны оказалось весьма щедрым — 450 рублей в месяц.

Регентша российской короны Анна Леопольдовна

Очередная «коронная перемена», произошедшая в Петербурге, отдала судьбу России в руки двадцатидвухлетней женщины — ленивой, чувственной и весьма недалекой.

Анна Леопольдовна почти все время валялась в постели, читая душещипательные романы и постоянно беседуя со своей возлюбленной фрейлиной Юлией Менгден, о которой ходил упорный слух, что она и регентша — лесбиянки. Возможно, такой слух распространился из-за того, что Анна Леопольдовна могла сутки напролет проводить время в одной постели с Юлией Менгден. И хотя многие современники утверждали, что это — не порочная любовь, а платонические чувства двух близких друг другу душ и сердец, все же находились и такие, которые утверждали обратное. Как бы то ни было, но обе женщины не могли и часа провести друг без друга и постоянно находились рядом.

Как только Анна Леопольдовна превратилась в первую персону в государстве, она стала делать то, чего раньше делать не могла из-за покойной императрицы. Первым делом возле нее появился граф Линар. На сей раз его амурная игра была несколько усложнена — граф, приехав в Петербург, продолжал при каждом удобном случае выказывать глубочайшую влюбленность в Анну Леопольдовну, но одновременно откровенно волочиться и за Юлией Менгден.

Наконец, с благословения регентши, он сделал предложение ее фрейлине, но было решено, что они останутся пока втроем, ибо невозможно было разлучить двух любящих женщин. Таким образом, возник классический треугольник, впрочем, вскоре распавшийся, ибо Линар срочно уехал в Дрезден, взяв с собой кучу денег и шкатулку с бриллиантами, которые, как говорили, он повез дрезденским ювелирам для того, чтобы сделать корону для Анны Леопольдовны, желавшей превратиться из регентши и Великой княгини в Российскую императрицу.

Во время поездки Линар получал нежнейшие письма от Анны Леопольдовны, а в Петербурге уже видели в нем нового Бирона и полагали, что Антон-Ульрих вскоре станет не более чем марионеткой в руках всесильного фаворита.

Пока Линар занимался ювелирными забавами, в верхних этажах власти начались новые баталии. Миних, арестовавший Бирона и занявший пост Первого министра, продолжая оставаться и Президентом Военной коллегии, стал внушать Остерману и его сторонникам большие опасения из-за почти неограниченной власти, сосредоточившейся в его руках. Чтобы создать фельдмаршалу достаточно серьезный противовес, Антону-Ульриху присвоили звание генералиссимуса, князю Алексею Михайловичу Черкасскому — генерал-адмирала, и таким образом Миних перестал быть бесспорно первым военным России. К тому же его противниками были и регентша, и, что не менее опасно, граф Остерман — хитрый, умный, очень осторожный и дальновидный политик. Воспользовавшись тем, что Миних в декабре 1740 года заболел, Остерман сумел внушить регентше мысль, что это — надолго, что фельдмаршал не только болен, но и стар и нуждается в покое от непосильных для него государственных дел.

С этого момента Брауншвейгская чета начала откровенно пренебрегать Минихом: регентша не принимала его, отсылая к мужу, а тот, если и удостаивал фельдмаршала краткой и холодной аудиенции, то подчеркнуто вел себя с ним, как с подчиненным, давая понять старому воину, что перед ним не только герцог, но и генералиссимус. Не выдержав нового для себя унизительного положения, Миних в марте 1741 года подал в отставку, и она была принята.

За всеми этими коллизиями внимательно следили все противники Брауншвейгской фамилии и ее окружения. А ими прежде всего были гвардейские офицеры. Они сделали ставку на цесаревну Елизавету Петровну и составили «комплот», как на французский манер именовали тогда заговор.