Сталин - Борис Вадимович Соколов
26 июня 1940 года советское правительство в ультимативной форме потребовало от Румынии передать СССР Бессарабию и населённую преимущественно украинцами Северную Буковину. Бухарест по совету Берлина ультиматум принял, и 28 июня Красная Армия, не встречая сопротивления, вступила на территорию этих румынских провинций и 30 июня вышла к новой границе на реке Прут. Первоначально население не проявляло никакой враждебности к советским войскам. Однако нескольких месяцев «коммунистического рая» с насильственной коллективизацией, закрытием церквей, дефицитом товаров, репрессиями против интеллигенции и представителей имущих классов радикально изменили ситуацию. Многие стремились бежать в Румынию, но встречали на своём пути пули советских пограничников. 1 апреля 1941 года первый секретарь Компартии Украины Никита Хрущев сообщал Сталину: «Часть крестьян ближайших четырех сел Глыбокского района Черновицкой области направилась в районный центр – село Глыбокое (ныне посёлок городского типа Глыбокая. – Б.С.) с требованием отправить их в Румынию. Толпа насчитывала около одной тысячи человек, преимущественно мужчины. В середине дня 1 апреля толпа вошла в село Глыбокое, подошла к зданию райотдела НКВД, некоторые несли кресты, было одно белое знамя (которое, как объяснили сами участники этого шествия, должно было символизировать мирные намерения). На одном кресте была приклеена надпись: «Смотрите, братцы, это те кресты, которые покалечили красноармейцы». У участников толпы оружия не замечено. После того, как у здания райотдела НКВД объяснили незаконность подобного сбора в погранполосе и потребовали разойтись, толпа растаяла. Некоторые подходили к зданию райисполкома с той же просьбой: отправить в Румынию.
В селе Глыбоком, расположенном в 15–16 километрах от границы, уже находятся первый секретарь обкома партии, председатель облисполкома, начальник УГБ и другие областные работники, из города Черновиц туда послали преданных нам людей из местного населения, знающих румынский язык.
К вечеру 1 апреля пришедшие в село Глыбокое постепенно разошлись.
Начальник УГБ дал указание арестовать подстрекателей, что и было сделано сегодня ночью.
Два дня тому назад несколько групп крестьян с таким же требованием приходили в райисполком Сторожинецкого пограничного района. Выяснилось, что их подстрекали кулаки и гардисты (члены фашистской организации «Железная гвардия». – Б.С.). Выявленные подстрекатели по Сторожинецкому району арестованы.
Сегодня в Черновицкую область выезжает тов. Бурмистренко.
Около 19 часов 1 апреля толпа в 500–600 человек в Глыбокском районе пыталась прорваться в Румынию. Пограничники открыли огонь. В результате, по предварительным данным, около 50 человек убито и ранено, остальные разбежались. За границу никто не прорвался».
Иосиф Виссарионович был вполне удовлетворен тем, что в Румынию никто не ушел, но по-товарищески в тот же день, 2 апреля, покритиковал Никиту Сергеевича: «Из Вашего сообщения не видно, какова национальная принадлежность крестьян, желавших уйти в Румынию, есть ли среди них украинцы, какой процент? Вообще из Вашего сообщения видно, что работа у Вас в приграничных районах идёт из рук вон плохо. Стрелять в людей конечно можно, но стрельба не главный метод нашей работы. Объясните слово «гардисты». Жду от вас ответа». В том смысле, что достаточно вовремя арестовать «подстрекателей», тогда и стрелять, быть может, не придется. Но в целом задача перед Хрущевым и его подчиненными стояла весьма трудная. Надо было убедить украинских и румынских крестьян, что в боярской Румынии, где после 1918 года и помещиков-то в привычном смысле слова уже не было, а государство забирало у них лишь меньшую часть урожая, жилось хуже, чем при Советах, когда отбирали почти весь урожай. Поэтому в июне 1941-го, за неделю до начала Великой Отечественной войны, Сталин, готовясь первым ударить по Гитлеру, депортировал десятки тысяч «неблагонадежных» жителей Бессарабии и Северной Буковины. Он не без оснований опасался, что «освобожденное» население предпочтет Советскому Союзу «боярскую» Румынию.
Хрущев слово «гардисты» объяснил в ответной шифрограмме в ночь со 2 на 3 апреля 1941 года: «Сообщаю, что крестьяне, желавшие уйти в Румынию, по национальности являются румынами, украинцев среди них нет.
Слово «гардисты» в точном переводе означает «гвардия». Так в последнее время называет себя партия «Железная гвардия».
Ваше замечание о слабости нашей работы в приграничных районах правильно. Для улучшения работы в Черновицкую область вчера выехал Бурмистренко»[73].
Сильно подозреваю, что насчет национальности несчастных крестьян, павших от пуль пограничников, Никита Сергеевич лукавил (кстати, замечу, что эта кровь – частично на совести Берии, в чей наркомат тогда входили пограничные войска; но приказ им, вполне возможно, отдало местное партийное начальство). Глыбокое – название сугубо украинское, а не румынское. И с установлением советской власти летом 1940 года первым председателем сельсовета был избран некий Нестор Ткачук, судя по имени и фамилии – украинец. Кроме того, шествие крестьян, как видно из сообщения Хрущева, носило религиозный характер, причем в нем явно преобладал белый цвет, характерный не для православной, а для католической и близкой к ней униатской, греко-католической церкви. Украинцы в Буковине, в отличие от румын, были практически все униатами. Так что крестьяне, рвавшиеся в Румынию, скорее всего, в большинстве своем были этническими украинцами. Но если среди них и были румыны, то их акцию никак нельзя было объяснить влиянием «Железной гвардии». Сказать по совести, какое влияние эта экстремистская партия, годом ранее разгромленная в Румынии режимом Антонеску, могла иметь в глухом буковинском селе? Хрущеву просто надо было оправдать собственный провал в национальной политике. Ведь если признать, что украинцы, которые, по официальной советской мифологии, были одним из народов – основателей СССР, то о каком благе, которое будто бы несет народам всего мира Советская власть, вообще можно говорить!
«Освободительные походы» Красной Армии в Польшу, Прибалтику и Бессарабию с Северной Буковиной, а особенно война с Финляндией показали, что боеспособность советских войск не так высока, как хотелось бы Сталину. Танки застревали не на самых плохих дорогах, автомашины переворачивались. Дисциплина марша и управляемость моторизованными соединениями была такой, что на марше в Польше танковые корпуса отстали даже от кавалерийских дивизий. Еще более серьезные недостатки выявила финская война. Как известно, 30 ноября 1939 года Советский Союз напал на Финляндию. Но легкой прогулки не получилось. Финны упорно
