Джон Хантер - Охотник
Приходится удивляться, с какой быстротой распространяются слухи по африканским зарослям. Некоторые из местных жителей, которые поддались панике во время бегства слонов, тут же добежали до ближайшей деревни и сообщили о том, что я погиб. Известие донеслось до маленькой железнодорожной станции и оттуда в Найроби. Я узнал, что женский монастырь Лоретто у Найроби (в котором мои дочери получали образование) официально подтвердил, что это печальное известие достоверно и предложил отслужить по мне панихиду.
Я оставил носильщиков со слоновой костью, помчался в Момбазу, чтобы успеть к поезду, в котором прибывала моя жена Хильда. К счастью, она не надела траура. Я часто просил ее не надевать траура, если я погибну на охоте. Она помнила мою просьбу. В течение какой-то секунды мы стояли, глядя друг на друга, а затем она бросилась ко мне. Хотя я любил бродить по кустам в одиночестве вместе со своими помощниками, но мне всегда доставляло большое удовольствие знать, что кто-то обо мне думает и желает моего возвращения.
Глава девятая
Остров Фумве
После возвращения из Джомву мы с Хильдой решили предпринять второе свадебное путешествие.
Мы знали идеальное место для проведения отпуска. Как-то капитан Чарльз Питман, начальник Департамента по охране дичи в Уганде, рекомендовал нам набрать коллекцию птиц и млекопитающих, обитающих на острове Фумве, небольшом пятнышке на озере Виктория. Этот остров редко кто посещал. Единственные обитатели его — племя из одиннадцати человек, которое переселилось на остров за несколько лет до этого и, найдя его идеальным, решило там осесть. На острове водится редкая разновидность антилоп, известная под названием ситутунга. Один из музеев очень желал получить несколько экземпляров этого животного.
Хильда была достаточно умна, чтобы понять, что через неделю или немногим более мне станет не по себе, если я заброшу охоту. Без охоты меня быстро охватывает беспокойство. Чтобы справиться с ним, я должен заняться коллекционированием различных экземпляров фауны. Кроме того, это будет хорошим предлогом для того, чтобы поохотиться с моим любимым дробовым ружьем Перде, которое я привез из Шотландии и которым в последнее время, к сожалению, пренебрегал. Даже вынуть это ружье из футляра было бы для меня праздником.
Мы отправились из Найроби на автомобиле. В Энтеббе пересели на пароход. Поскольку мы предполагали остаться на почти необитаемом острове в течение нескольких недель, то взяли с собой все необходимое — от иголок до нарезных ружей. У Фумве ни один пароход не делает регулярных остановок; таким образом, мы окажемся отрезанными от остального света в течение всего периода нашего пребывания на острове.
Мы сели на пароход «Перси Андерсен», который заходил регулярно каждые две недели на основные острова Сесе за грузом земляных орехов и бананов. По специальной договоренности с Угандийским пароходством этот пароход должен был подойти к острову Фумве после своего регулярного рейса, чтобы высадить нас на него. Через два месяца пароход должен был зайти за нами.
Наш пароход шел от одного островка к другому, останавливаясь в каждом порту на несколько часов для принятия груза. Большая часть груза, казалось, состояла из разновидностей краснохвостых попугаев с серым оперением. Мне сказали, что это самые лучшие говорящие птицы в мире, и на них большой спрос на рынках Момбасы — по пяти фунтов за штуку. Для местных жителей это весьма выгодный вид торговли. Они десятками ловят этих попугаев, когда птицы прилетают на остров, чтобы устраивать свои гнезда. Я полагаю, что хороший «Африканский серый» попугай продается в Соединенных Штатах за добрых 600 долларов. Существует старое предание о том, что местные жители перед продажей этих птиц кормят их толченым стеклом. Через несколько месяцев попугаи погибают и, таким образом, на них поддерживается высокий спрос. Есть ли в этой легенде какая-то доля правды, я утверждать не берусь.
Ехать на пароходе, заходя в прибрежные порты озера Виктория, было очень приятно. Ранее мне не приходилось бывать в этих местах, и они меня просто очаровали. Мы проходили мимо огромных гряд изумрудно-зеленых папирусов, достигавших двадцати футов высоты, которые походили на небольшие леса.
Эти огромные гряды перерезались небольшими каналами, уходившими в глубь плавней, столь узких, что по ним можно было пройти только на пирогах. На воде огромными коврами раскинулись водяные лилии с бесподобными пурпурными лепестками. Вокруг нас кишели птицы. Мы видели сотни крупных бакланов и длинношеих руф[33], сидевших на низких деревьях или на кустарнике, расправив свои крылья и греясь на солнце. По мелям ходили стаи пугливых ибисов, а пеликаны, медленно хлопая крыльями, летали над гладкой поверхностью воды. Утки, лысухи и чонги были видны повсюду. Время от времени нам встречался орел-рыболов с белой головой и грудью, сидящий на вершине высокого дерева. Там он спокойно отдыхал, пока голод не заставлял его начать рыбную ловлю.
Вечерние зори окрашивали небеса самыми фантастичными оттенками цветов, а в наступающей темноте небо, казалось, сливалось со спокойно плещущимися водами озера. В такое время человек особенно остро чувствует цену дружбы и вдруг обнаруживает, что он снова влюблен в свою жену, как много лет назад.
Поздно вечером наш капитан зашел на якорную стоянку в Фумве. Гавань здесь охраняют коварные рифы острозубых скал. Я с беспокойством прислушивался к спору нашего капитана с матросом — местным жителем — относительно фарватера. У меня не было никакого желания преодолевать последние полмили вплавь, тем более, что озеро кишело крокодилами.
Единственным средством освещения на судне были два керосиновых фонаря. Я достал еще два и при помощи усиленного освещения нам удалось войти в гавань.
Небольшая колония на Фумве увидела наши огни и разложила костер на берегу для ориентировки. К борту судна подгребла пирога с удивленными местными жителями. Они не могли понять, почему в их уединенную гавань зашел пароход. Услышав, что мы предполагаем провести два месяца у них на острове, они еще более удивились. Им никогда не приходилось слышать о том, что белый человек приезжал в места, где не водятся рекордные охотничьи трофеи и где нельзя заработать денег. Им не верилось, что мы прибыли просто для отдыха.
В тени деревьев мы установили палатку и разложили свое хозяйство. В течение целой недели мы ничего не делали, а просто наслаждались каждой секундой. Утром нас будили пронзительные крики и свист краснохвостых попугаев, устроивших гнезда на острове. Когда наши слуги слышали, что мы пробуждаемся, они бесшумно входили в палатку с чашками горячего чая. Выкупавшись, мы принимались за завтрак. Утром бродили по острову, наблюдая жизнь птиц и мелких зверюшек. На Фумве, помимо антилоп ситутунга, было мало крупных животных. Правда, встречались стада гиппопотамов, которые резвились и плескались в камышах. Иногда мы наблюдали, как эти огромные водяные звери группами вылезали на песчаную косу и принимали солнечные ванны; они редко отходили далеко от воды. Исключение составляли облачные дни или ночи, когда они вылезали на берег в поисках пищи.
