Борис Джонсон - Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю
Докладная записка Черчилля могла и дальше оставаться без движения, последствия этого были бы невообразимы. Но Черчилль не дал делу заглохнуть, хотя и был в адмиралтействе. Он руководил кораблями, а не занимался армейской тактикой. Так что теоретически он лез не в свое дело. Но 18 января 1915 г. он письменно обратился к своим коллегам по адмиралтейству со странной просьбой. Черчилль хотел, чтобы был проведен эксперимент.
Кто-то – Черчилль не уточнял кто – должен был соединить два паровых катка с помощью длинных стальных стержней так, чтобы «в сущности получился один каток шириной от 12 до 14 футов» (то есть от 3,5 до 4 м). Черчилль предполагал, что должностные лица найдут «удобное» место вблизи Лондона и обеспечат рытье сотен метров траншей, как это было во Франции. Конечной целью, по словам Черчилля, будет проверка машины-монстра: она проедет вдоль края траншей, с обеих сторон к ней будут прикреплены гигантские колеса. Замысел состоял в том, что «окопы будут полностью обрушены, а находящиеся там люди погребены».
В этом весь Черчилль на его головокружительной высоте. В его плане есть недостатки. Что, если два катка поедут на разных передачах или с разными скоростями? Ведь стержни должны сломаться или сорвать крепления. Он не доработал проект и не предусмотрел, что у машины должен быть один двигатель. Но вы почти явственно слышите скрежет гигантских шестерен его размышлений, когда он ухватился за задачу, включая проблему сцепления с поверхностью.
Он думает о грязи. Чертовых океанах грязи. Машина будет буксовать, ее начнет заносить, если не…
«Катки этих машин будут оснащены клинообразными ребрами или шипами, которые при необходимости выдвигаются за обычную поверхность колеса, чтобы обрушить почву с обеих сторон траншеи и улучшить процесс качения». Есть схожесть с разглядыванием через телескоп удаленной туманности: постепенно облака межзвездного газа редеют и, сжимаясь, становятся планетами.
Замысел начинал выкристаллизовываться. Возможно, не осознавая этого, Черчилль описал гусеничный ход. Он заключил, что требовалась лишь «пара достаточно больших паровых катков и надежный пуленепробиваемый панцирь для экипажа». Черчилль отдал восхитительно безапелляционное распоряжение, что все должно быть закончено в течение двух недель, и подписался: «УСЧ».
Вы можете представить реакцию флотских инженеров. Он хочет, чтобы мы скрепили два паровых катка? Да еще и испортили какой-нибудь парк множеством окопов?! Тем не менее они взялись за дело.
Так возник комитет по сухопутным кораблям, и можно понять, почему Черчиллю было удобно воспользоваться терминологией Герберта Уэллса. Не было никаких особых причин, чтобы этот проект находился в ведении адмиралтейства, если, конечно, не сделать вид, что обсуждается разновидность корабля. 22 февраля 1915 г. небольшая группа собралась в первый раз. Ею руководил один из нескольких героев этого рассказа, главный строитель флота Юстас Теннисон д’Эйнкорт. Он отчитывался перед Черчиллем.
Сначала они обсуждали тот самый вопрос, который поднял первый лорд адмиралтейства: как добиться, чтобы гигантский зверь не скользил по грязи. Они рассмотрели возможности колеса с накладками и колеса с башмаками – необычной конструкции, когда к ободу колеса крепилось множество небольших башмаков, которые по мере вращения колеса обеспечивали сцепление с землей один за другим. Два дня спустя Теннисон д’Эйнкорт написал Черчиллю новость: у них был заметный прогресс.
Разработчики предлагали сделать 25-тонную модель «оснащенного пулеметами трактора с несомненной военной полезностью, способного перевозить 50 человек и преодолевать вражеские окопы». Комитет двигался к цели. В тот же день Черчилль послал немногословный ответ: «Действуйте в соответствии с проектом и со всей быстротой. УСЧ».
К 3 марта были представлены две концепции: в одной предполагались большие задние колеса, а в другой – гусеничный ход. Пришло время денежных трат. Без санкции военного министерства и без консультации с коллегами по кабинету Черчилль поместил заказ на изготовление прототипов. Он не имел понятия, какой вариант предпочтительнее, поэтому решил сделать оба – дюжину экземпляров на гусеничном ходу и шесть с большими колесами. Надеясь пробудить дух соперничества, адмиралтейство задействовало двух подрядчиков. Ими были Foster и Foden, их уровень прибыли составлял 10 процентов. Общая стоимость заказа составляла 70 000 фунтов, или 5 миллионов фунтов в пересчете на нынешние деньги, – крайне недорого по стандартам современных оборонных закупок, особенно если учесть, что начиналась новая страница в военной истории.
Пока во Фландрии продолжалось истребление людей, Теннисон д’Эйнкорт и его команда корпели над задачей. Так что же лучше? Накладки или башмаки на колесе? И как решить основную проблему: обеспечить безопасность людей в транспортном средстве без чрезмерной брони, из-за которой танк может увязнуть в грязи? Находясь на своем наблюдательном пункте в адмиралтействе, Черчилль продолжал подгонять и подбадривать, но в мае 1915 г. произошла катастрофа.
Его карьера пошла под откос. Он оказался в канаве вверх колесами, без какой-либо надежды выбраться. Черчилль потерял свой пост из-за Галлиполи – его выжили тори, не пожелавшие работать с ним в правительстве. Он безуспешно пытался сохранить свою роль в проекте сухопутных кораблей. Черчилль осведомился у Бальфура, сменившего его в адмиралтействе, сможет ли он продолжать руководить небольшим объединенным комитетом адмиралтейства и военного министерства. Из этого ничего не вышло.
Он привез своего наставника Ллойд Джорджа, ставшего министром вооружений, посмотреть лабораторию под открытым небом в Уормвуд-Скрабз, где ревущие, извергающие дым железные скарабеи с переменным успехом бросались на рвы и валы. Увы, он больше не был отцом проекта, не играл в нем никакой роли – ни формальной, ни неформальной. Без творческого напора Черчилля «Франкентрактор» зачах. На Западном фронте солдаты продолжали идти в атаку из траншей с ужасными последствиями. Военное начальство перечеркнуло планы по созданию новой машины.
Письмо Герберту Уэллсу о «сухопутных линкорах»
Осенью того же года он сам оказался на Западном фронте, чтобы искупить свою вину, участвуя в сражениях, а в начале следующего года подполковник Черчилль принял командование 6-м батальоном Королевских шотландских фузилеров. Он непосредственно видел ужасы и безысходность. Черчилль написал длинную докладную записку, и только после встречи с сэром Дугласом Хейгом, во время которой было заметно, что Хейг чего-то недоговаривает, стало понятно, что проект ожил.
14 февраля 1916 г. Теннисон д’Эйнкорт послал Черчиллю радостное письмо. Он сожалел, что понадобилось так много времени. Начинание увязло метафорически и физически: «Потеряв существенное преимущество вашего влияния, я с большим трудом управлял продвижением проекта, которому препятствовали булыжники неприятия и более коварные зыбучие пески безразличия».
Результат тем не менее был впечатляющим, сообщил д’Эйнкорт. Последний боевой вепрь был воистину атлетичен. Он легко мог преодолеть бруствер высотой в полтора метра и трехметровый ров. На вооружении были 6-фунтовые пушки в спонсонах – бортовых выступах, как на линкоре. Орудия могли стрелять как вбок, так и вперед. Автор письма хвастался, что машина прорывалась сквозь проволочные заграждения, «словно носорог через пшеничное поле… Она походит на огромное допотопное чудовище, особенно когда оказывается на топкой земле. Надеюсь, она напугает бошей».
В заключение Теннисон д’Эйнкорт неловко, но сердечно воздал дань уважения униженному Черчиллю: «Позвольте мне выразить поздравления по случаю успеха предложенного вами проекта, а также пожелать удачи в вашей работе на фронте».
Началось производство сухопутных кораблей. В интересах секретности заводским рабочим было приказано называть их «водяными танкерами», как будто это были гигантские цистерны для перевозки воды, которые предназначались для иссохших полей сражений в Месопотамии. Для краткости они именовались танками, так их до сих пор и называют, даже по-русски.
Танк занимает особое место в истории британских достижений. Британскими были не только ключевые идеи – что случалось довольно часто, – но и разработка вместе с практическим применением. Ведь к 1917 г. производились сотни танков – больше, чем в какой-либо из других воюющих стран.
И вскоре Черчиллю пришлось нести ответственность за их производство: в июле того года Ллойд Джордж снова взял его в правительство, назначив министром вооружений. Пресса сходила с ума. The Sunday Times утверждала, что такое назначение будет «серьезной угрозой для исполнительной власти и для империи в целом». The Morning Post предупреждала: «Опасная и крайне неопределенная переменная, мистер Уинстон Черчилль, – эта блуждающая почка политического организма снова вернулась в Уайтхолл».
