Пьер Декс - Клеопатра

Время мчится. Клеопатре уже тридцать два года. Она мать семилетнего мальчика, сына Цезаря, Птолемея по прозвищу Цезарион, чье царское имя исчезло из официальных актов четыре года назад. Близнецам от Антония по три года.

Тридцать два — это еще молодость, но для Египта — возраст уже почтенный. Девятнадцать лет назад она наблюдала, как отрубают голову ее старшей сестре Беренике; восемнадцать лет назад она впервые повстречалась с Антонием. Вот уже четырнадцать, как она царица, одиннадцать лет она правит единовластно.

Подводя летом 37 года, когда вновь решается ее судьба, итоги прежней жизни, она не может не гордиться своей прозорливостью, своим политическим чутьем, своим умением ловить благоприятный ветер в паруса Египта, который не потерпел ущерба после смерти Помпея, после убийства Цезаря, после падения Брута. Клеопатра правит как самодержица. Но при этом ей необходимо опереться на реальную силу.

Пока что успехи покупаются не слишком дорогой ценой. Ценой одиночества. Сколько времени она провела с Цезарем? Немногим более года? Позже несколько месяцев с Антонием. Остальное окутано мраком. Впрочем, похоже, Клеопатра, вопреки легенде, не была женщиной любвеобильной. Если видеть в ней политика, то ее символическая верность Цезарю, ее желание быть в глазах стороннего наблюдателя верной Антонию свидетельствуют, что она не желала рисковать приобретенным. И не ради славы, не во имя добродетели, а потому — и вся ее жизнь подтверждает это, — что мысль о политической выгоде, а не стремление к наслаждению или уязвленное самолюбие владели ею. А уж самолюбие страдало, конечно, не раз. Если измерять неделями срок, посвященный ей Цезарем, то этих недель он подарил ей, конечно, больше, чем какой-либо другой женщине, но если учесть, что ей было двадцать, а ему пятьдесят, то подарок не такой уж лестный. Что же до брака Антония с Октавией, то Клеопатре пришлось проглотить горшую обиду, чем та, какую ей нанес Цезарь: мало того, что он женится на Октавии, Антоний еще переходит от любовницы к любовнице, а ведь она уже учредила для него «Союз неподражаемых» в Александрии. Если мы признаем обольщение одним из дипломатических маневров Клеопатры, то придем к выводу, что успех покупался немалой ценой.

Ей тридцать два. Возраст, когда, даже не будучи царицей, женщине пора остановиться на достигнутом, собрать воедино приобретенное, возраст, когда пускаться в авантюры рискованно. В особенности, если удача сама идет в руки. Раскусившая в свое время Цезаря, Клеопатра читала в Антонии, как в открытой книге. Она понимала, что, торопясь в парфянский поход и предоставив Октавиану увязнуть в трясине второстепенных дел, он стремится разделаться таким образом с соперником. Позже он уже, однако, вынужден считаться с Октавианом. Затем новый поворот событий: он отсылает Октавию в Рим и устремляется в Сирию. А это значит, что для похода ему понадобятся деньги, много денег.

Теперь у Клеопатры не те трудности, что в 41 году. Превратности гражданской войны канули в прошлое. Да и дети… Клеопатре достаточно взглянуть на детей, чтобы понять, какие козыри у нее в руках. Цезарион, которого можно противопоставить Октавиану как наследника Цезаря, Клеопатра-Луна и Александр-Солнце, чье существование само по себе скрепляет ее союз с Антонием. Еще парфянский поход. Успехи Вентидия Басса не ослепили царицу. Она лучше знает парфян, чем все римляне вместе взятые, и понимает разницу между победой над их войском вдали от исконных рубежей и успехами в глубине страны, где-нибудь между Тигром и Евфратом. Но если придет вдруг день, когда Парфия будет побеждена, чем станет тогда Египет, если не заурядной римской провинцией? Существование Парфии превращает Египет во врата, ведущие в неведомый мир, и Египет, чтоб не потерять своего значения в римском Средиземноморье, должен остаться этими вратами.

Единственная существенная угроза, которую надо ликвидировать, — это союз между Октавианом и Антонием, столь окрепший после женитьбы на Октавии. Раньше или позже Клеопатре придется оплачивать счета по этому союзу, символизирующему единство Рима. Клеопатра не склонна к самообману, ее еще могут отдать на закланье. При встрече с ней Антоний будет, разумеется, клясться и божиться, что не в силах существовать вдали от Египта, что рад избавиться от Октавии, и оба они вволю похулят Октавиана. Это будет искренним примирением, тем более что она ему с легкостью подыграет, ибо этот хмельной Геркулес задел в ней чувственную струну, и Клеопатра уверена, что он еще более захмелеет после встречи с нею. Это ее муж, который возвращается к ней, потому что она ему необходима. Он умеет добиваться прощения.

Таковы свойства старого брака. Если смотреть на это глазами древних фараонов — это унизительное заискивание. Но если придерживаться взглядов дочери Птолемея Авлета — это головокружительная общественная и политическая карьера.

Разумеется, пока еще ничего не произошло. Антоний пригласил ее всего-навсего в Антиохию, город вблизи Тарса — неважно. Он просто не хочет выглядеть попрошайкой. Он представит, конечно, положение в радужных красках, расхвалит свою армию и разоблачит подлости Октавиана. Он предстанет опытным игроком, оратором, отнюдь не хвастуном, он продемонстрирует данную ему природой силу. И он будет нежен, очень нежен. Даже слишком нежен. Вновь ему предстоит забрать все, без остатка. Да, все. Ему нужны гарантии территориальные и политические. Он готов жениться.

А что же Клеопатра? У нее, как никогда прежде, большие запросы. В этом Антоний может не сомневаться. И вот он появляется. Ему кажется, его появление — уже подарок, одно лишь это усилие с его стороны должно быть оценено по достоинству. Что ж, ему следует преподать урок, причем поскорее. Вот и все.

Прибыв в конце сентября в Антиохию, Клеопатра застает Антония в превосходном расположении духа, он в восторге от тех вестей, которые получены в связи с подготовкой похода против парфян. Наконец-то пал Иерусалим и Ирод возведен на трон Иудеи. Шесть легионов, отправленных на Кавказ с целью обеспечить вторжение в Парфию с севера, беспрепятственно прибыли в Армению.

Но Клеопатра поводов для радости не ощущает. Ирод в качестве независимого монарха в Иудее ей не по нраву. Существование буферного государства между римской провинцией Сирией и Египтом сулит в будущем осложнения. Клеопатра недовольна, но Антоний не уступает. Впрочем, в предвкушении великой победы он идет навстречу остальным ее требованиям. Египет получает все восточное побережье Средиземного моря до той местности на территории современной Турции, что расположена напротив Кипра. Исключение составляют лишь вольные города Тир и Сидон. Клеопатра получает также западную Сирию с Дамаском и часть нынешней Иордании с Иерихопом в придачу. Эти территории опоясывали новое государство — Иудею. Кроме того, Клеопатра вновь приобрела Кипр и восточную часть Крита.