Александр Куманичкин - Чтобы жить
Хвастовства Кожедуб не терпел. Иной летчик, вернувшись из боя, начинал фантазировать.
- Представляете, братцы, я сегодня "фоккера" в упор срубил. Подошел, ближе некуда. Чуть не столкнулся. Ей-богу!
- Да ну? - удивлялся Иван. - Как же это я не заметил. Мы же рядышком были.
- Ну, как же, - не сдавался рассказчик, - я подхожу...
- На дистанцию 1000 метров, - добавлял Кожедуб.
- Открываю огонь...
- И противник уходит под тебя, - заключает Иван. - Ты его не сбил. Так попугал немного. Не веришь? Жди, когда проявят пленку. Принесешь, покажешь. Если я не прав, сто граммов за мной.
Надо было видеть сконфуженное лицо летчика, когда проявили пленку: Кожедуб оказался прав. А Иван как ни в чем не бывало говорил в таких случаях:
- Пока не увидел горящий самолет или падающий, не болтай. Вот пленку проявят, тогда другое дело. И знаешь, что я тебе скажу? Дело даже не в том, сбил ты сегодня самолет или не сбил. Главное в другом: ты должен до конца прочувствовать этот бой. Только тогда ты настоящий летчик.
- Да я вроде прочувствовал, - задумывался собеседник.
- "Вроде" не считается. В следующий раз принеси мне такую пленку, чтоб крылья "фоккера" на ней не умещались в кадре. А чтоб такой кадр получился, подойди вплотную. И когда тебе глаза захочется закрыть - вот-вот столкновение произойдет, - открывай огонь. Тогда у тебя и получится снимок, о котором я говорю. Ну а если "фоккер" в кадре будет поменьше, то ты ко мне не приходи и снимков не носи. Договорились?
Разумеется, чтобы принести такую пленку, молодому пилоту требовался не один боевой вылет. Но шли дни, и наступал момент, когда летчик торжественно нестолько что проявленную пленку заместителю командира полка.
- Товарищ майор, есть "фоккер" в кадре! Крылья не умещаются!
- Молодец! - хвалил Иван. - Вот теперь дело пойдет.
Все понимали - Кожедуб на голову выше всех остальных летчиков, однако сам он никогда не демонстрировал своего превосходства: охотно объяснял молодым законы воздушного боя, натаскивал новичков в воздухе, накопленными за время войны "секретами" делился со всеми. И при всем этом был Иван чрезвычайно живым и непосредственным человеком. Вскоре после войны мы попали на праздник, организованный батальоном аэродромного обслуживания. Наша неразлучная четверка - Кожедуб, Титаренко, Зарицкий и я - с любопытством смотрела на танцующих, но присоединиться к ним мы не рискнули. Вдруг объявляют:
- Гопак! Приз за лучшее исполнение!
Я говорю спутникам:
- Ну-ка, братцы-украинцы, продемонстрируйте свое искусство!
А те стоят, посмеиваются, но с места не двигаются.
- Ваш коронный номер, - продолжаю я. - Опять же - материальный интерес. Просто стыдно за вас!
В образовавшемся кругу между тем уже лихо отплясывали два представителя БАО.
- Ну что, хлопцы, дадим жизни? - Костя Зарицкий пошел в круг.
За ним потянулись и Титаренко с Кожедубом. Танцевали все азартно, но по-разному. Костя движений не знал, двигался как бог на душу положит и в конце концов первым вышел из круга. Дима танцевал лучше, даже пытался изобразить какие-то замысловатые коленца, но грузноватой его фигуре, видимо, было тесно на небольшом пятачке, и вскоре Титаренко присоединился к Зарицкому. Выдохлись и ребята из батальона обслуживания, а Кожедуб все ходил и ходил по кругу. Закончил он танец бурным финалом.
Под всеобщие аплодисменты Ивана объявили победителем и вручили приз огромный торт. Возбужденный Кожедуб вернулся к нашей группе.
- Что будем делать, братцы?
- Делать будем вот что, - сказал я. - Танцевали вы все так замечательно, что каждый из вас заслужил кусок этого выдающегося произведения кулинарного искусства, но...
Выдержав паузу, я посмотрел на своих спутников.
- ...Но вот обратите внимание, рядом стоят симпатичные девушки. Давайте отдадим этот торт им. Нам, мужчинам, просто неудобно пожирать это чудо.
- "Нам"? - ехидно спросил Титаренко. - Мы пахали...
- Нам, - твердо повторил я. - Нужно быть джентльменами.
- Правильно, Саня, - согласился Кожедуб. Зарицкий и Титаренко усмехнулись: первый - грустно, второй - иронически.
Мы торжественно отдали торт и вскоре вернулись к себе на базу. Но долго еще вспоминал мне Титаренко этот случай.
- А торт-то, Саня, ты чужой отдал. Не твоими ногами заработанный.
- Знаешь, Дима, у меня от сладкого всегда зубы болят, - отвечал я. - И мне бы очень не хотелось, чтобы у тебя они тоже болели.
Помню еще один эпизод из жизни нашей четверки.
Сразу после окончания войны, через несколько дней после Победы, в Шенвальде, почти рядом с аэродромом, где мы квартировали, был организован дом отдыха для летчиков. Размещался он на берегу чудесного озера. Жили отдыхающие в коттеджах.
Павел Федорович Чупиков решил в качестве поощрения за хорошую боевую работу отправить нас троих - Кожедуба, Титаренко и меня - отдохнуть туда на несколько дней.
Иван очень просил Павла Федоровича послать с нами и Костю Зарицкого, но Чупиков наотрез отказал нам:
- Этого я сделать не могу. Во-первых, дом отдыха для летчиков. Во-вторых, отпустить вашу компанию в полном составе - предприятие рискованное. Ничего, немножко побудете без Кости.
Спорить с Павлом Федоровичем Кожедуб не стал, хорошо понимая, о чем идет речь, - несколько дней назад недалеко от стоянки самолетов мы нашли трофейную машину (их в то время было очень много), вчетвером поехали кататься, дорога была мокрая, глинистая, так что на повороте нас занесло и... Хорошо еще, что все обошлось, - отделались ушибами...
Пришлось нам с Костей расстаться. На прощанье Кожедуб сказал:
- Ты, Костя, не забывай нас, навещай, пожалуйста. Там озеро большое, рыбу половим.
Будто отправлялись мы за тридевять земель и надолго.
Костя приехал через два дня. Встреча наша была радостной. Привез с собой Зарицкий громадный бредень. Показывая его нам, он мимоходом сообщил:
- В общем-то, я приехал нелегально. Павел Федорович ничего не знает, а если узнает, оторвет мне башку. Завтра утром отправляюсь обратно.
Мы вместе поужинали и решили пойти опробовать бредень.
- В этом деле я хорошо соображаю, - сказал Зарицкий, и большинством голосов руководство рыбной ловлей мы поручили Косте. Не знаю, был ли у Кости талант рыбака, но талантом руководителя он обладал, это несомненно.
- Саня, вы с Димой Титаренко ростом повыше, чем мы с Ваней, так что вам идти по глубине, - распорядился Зарицкий.
После чего они с Кожедубом взяли бредень и пошли по берегу, а мы с Титаренко полезли на глубину. Нанырялись за первый заход до одурения.
- Так дело не пойдет, - сказал я. - Давайте меняться.
Мы с Димой пошли по берегу, а Зарицкий с Кожедубом стали нырять. Минут через двадцать Иван сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});