Аркадий Свердлов - Воплощение замысла

Котанов и Чепижный, присутствовавшие при разговоре с разведчиками, не нуждались в дополнительных пояснениях. Тем более Чепижный, для которого здешние места, как родные: служил на прежней Дунайской флотилии, на ней вступал в войну. Быстро производим расчеты, набрасываем боевой приказ, плановую таблицу. К разработке плана привлекаю и штаб 4-й бригады речных кораблей. Подготовленные документы несу к командующему флотилией. Он просмотрел, похвалил, а подписывать не стал.

- Товарищ капитан первого ранга! Вы командуете соединением, подчиненным флоту. Подписывать ваши бумаги я не уполномочен. - И закончил дружески: - Действуй, Аркадий Владимирович! Все получится. В случае чего, радируй, всегда помогу.

Вернувшись на свой корабль, связываюсь по радио с командующим флотом. В ответ слышу то же короткое:

- Действуйте!

На кораблях и в морской пехоте проходят собрания и митинги. Их организует начальник политотдела бригады Федор Иванович Аверлюков. Людям разъясняют, что боевые действия переносятся за рубежи нашей Родины. Партий призывает нас проявлять особую бдительность и вместе с тем уважительно относиться к местному населению, к его национальным обычаям, к жизненным нуждам, помнить всегда о высоком интернациональном долге советского воина-освободителя. Мы воюем не с народами, а их поработителями, с ненавистной всему человечеству фашистской чумой.

После инструктажа командиров приказываю начать движение. Уточняю, что оружие применять только в случае сопротивления противника. Важно приложить все усилия, чтобы не допустить разрушений в городе и в порту.

Подлетел торпедный катер. Сошедший с него флагманский штурман Черноморского флота, давний мой знакомый, капитан 2 ранга Ю. П. Ковель вручает мне приказ адмирала Октябрьского. Ответственность за взятие Сулины всецело возлагается на меня. Говорю Юрию Петровичу, что корабли и морская пехота находятся уже в пути, и приглашаю его с собой.

На двух торпедных катерах нагоняем колонну 4-й бригады речных кораблей. Прослеживаем, как бронекатера и полуглиссеры с штурмовой ротой на борту втягиваются в еле различимую среди камыша протоку. Над люком рубки переднего катера возвышаются голова и плечи Чепижного. На носу, держась за ствол пушки, стоит человек в рыбацкой куртке и высоких, раструбом, резиновых сапогах - добровольный лоцман. В густеющих сумерках позади нас промчались четыре бронекатера. Это отряд обеспечения под командой старшего лейтенанта С. И. Клоповского. Его задача - па полном ходу проскочить мимо Тулчи и закрыть вход в Сулинское гирло для вражеских кораблей.

Батальон Котанова еще прошлой ночью переправился из Вилково в селение Периправа на правом берегу Килийского гирла. После небольшого отдыха морские пехотинцы вслед за проводниками двинулись по зыбким тропкам, затерявшимся в высоком, выше человеческого роста тростнике.

Позаботились мы и о морских подступах к Сулине. По фарватерам в минных нолях, выявленных разведкой, подошли сюда малые охотники и бронекатера на случай, если понадобится огнем поддержать десант. На рейде застыли готовые к атаке торпедные катера - они не дадут вражеским кораблям войти в порт или выйти из него.

...Вслед за последним бронекатером и мы углубляемся в протоку, в узкий извилистый коридор среди густых зарослей камыша и тальника. Впереди рассыпалась пулеметная дробь. Пули на излете шуршат в камыше. Гулко ударили пушки.

Спрыгиваю в радиорубку. Капитан 2 ранга П. П. Давыдов докладывает: на выходе из протоки его катера попали под пулеметный огонь с обоих берегов гирла, пришлось свое слово сказать артиллеристам.

В Сулинское гирло входим уже днем. Оно довольно широкое. По берегам зеленеют высокие деревъя. Вот и город показался. Ночью на его окраине был бой. Морские пехотинцы Котанова оттеснили противника и быстро заняли всю северную (левобережную) часть Сулины. Корабли с десантом мчатся в порт. Стрельбы не слышно.

Сойдя на стенку порта, вижу необычную картину. Посреди площади гора оружия: винтовки, пулеметы, ручные гранаты в чехлах. А дальше - ровный строй солдат в светло-зеленых мундирах.

Одергиваю свой помятый китель, подхожу. Ко мне подбегает румынский унтер-офицер и, взметнув ладонь к козырьку, довольно сносно по-русски докладывает:

- Сулинсжий гарнизон численностью тысяча четыреста человек сдается на милость советского командования.

Медленно обхожу строй. Румыны застыли в стойке "смирно", руки чуть отведены в локтях, головы поворачиваются, провожая меня глазами. Смотрят открыто, многие улыбаются.

Понемногу унимаю волнение. Меня предупреждали, что надо быть готовым к капитуляции (противника. Тот же унтер-офицер, понизив голос, говорит, что командование румынского флота грозило смертью, если они пустят русские войска в город. Но солдаты уже знали, что в Бухаресте новое правительство и война скоро кончится. Вот они и решили: зачем проливать кровь?

Возвращаюсь к середине строя, напрягая голос, говорю солдатам, что они приняли правильное решение. Советские моряки благодарят их за доверие и обещают им свою дружбу.

Унтер-офицер громко переводит мои слова. Строй отвечает раскатистым "ура". Потом унтер-офицер говорит мне, что вчера командование вывело из порта все корабли и само ушло на них. Солдаты второй день не получают пищи.

Приказываю открыть оклады, выдать румынам продукты. Распускаю строй. Скоро прямо на площади задымили кухни. Ф. И. Аверлюков и его заместитель С. П. Шуваров, да и почти все политработники обходят группы румын, беседуют с ними. В разговоры эти включается все больше наших моряков. Осмелели и жители города. Шумная толпа заполняет площадь.

Связываемая с политуправлением флота, получаем последнюю информацию. Народное восстание в Румынии, вдохновителем и вождем которого выступила Румынская коммунистическая партия, победило. Победа далась нелегко. 24 августа Гитлер приказал своим войскам арестовать новое румынское правительство, заявившее, что Румыния прекращает войну против Советского Союза и объявляет войну фашистской Германии. Но попытка гитлеровцев захватить Бухарест была сорвана румынскими патриотами, руководимыми коммунистами.

В стране еще оставались немецко-фашистские войска. Не сложили оружия профашистские элементы в румынской армии и на флоте. Но серьезного сопротивления советским войскам они уже не могли оказать, не могли помешать и стремлению народа быстрее освободиться от фашистских поработителей.

Вечером ко мне пришла делегация румын. Тот же унтер-офицер, говоривший по-русски, заявил: солдаты просят вернуть им оружие и послать сражаться против Гитлера.

- Как поступим? - спрашиваю Аверлюкова.