Алексей Чхеидзе - Записки дунайского разведчика

В марте советские инженерные части буквально в считанные дни построили деревянный мост на Дунае через середину острова Маргит. По нему с утра и до поздней ночи потянулся сплошной поток возвращавшихся в столицу жителей. Через него шли автоколонны с грузами.

Гура вручил мне пакет с донесением об обследовании будапештских мостов и приказал его доставить старшему морскому начальнику капитану 2-го ранга Шальнову. Мы с Жоржевичем вышли вместе. На набережной сели в шлюпку. Любиша взялся за весла. Я сидел на корме как пассажир. Шлюпка подошла к левому берегу у площади парламента. Я махнул рукой другу на прощание. Ему предстояло возвращаться обратно.

Старший морской начальник размещался близ Западного вокзала. Капитан 2-го ранга при мне вскрыл пакет, прочел и остался доволен нашей работой. Тут же он приказал доставить донесение начальнику штаба флотилии. Я уже собирался уходить, когда Шальнов открыл ящик письменного стола и протянул мне металлическую пластинку.

- Вчера из военной автоинспекции получил для твоего мотоцикла номер. Теперь ты сможешь на нем разъезжать по всем правилам.

В марте наши разведчики обследовали фарватер Дуная выше Будапешта. Удалось найти безопасный проход для кораблей, отметить его на карте. Каждое утро я на своем мотоцикле со служебным пакетом уезжал из Буды на левый берег венгерской столицы. И каждый раз в Пеште навещал нашего раненого командира Калганова. Он находился в очень тяжелом состоянии.

Пришел приказ двигаться дальше. Утром 9 марта я заехал за студенткой Мари Кочиш. Эта венгерская девушка очень помогла нам во время боев за Будапешт. Мы считали ее своею. Поэтому и прощаться с Калгановым решили заехать вместе.

Я заехал за Мари на мотоцикле. Она очень обрадовалась, разыскала где-то цветы, и вскоре мы покатили к госпиталю.

Дежурная в вестибюле уже знала нас. Она выдала халаты и разрешила пройти на второй этаж. Калганов лежал у окна в маленькой палате. Переломанная правая нога его была в гипсе. Раненая грудь и рука перевязаны бинтами. Вдобавок воспалилось и старое осколочное ранение в голову. Наш командир лежал бледный и похудевший, но он не спал. Услышав шорох рядом, открыл глаза. Мы с Мари приблизились к кровати. Увидев нас, старший лейтенант обрадовался. Он почти шепотом поздоровался с нами.

Мари нашла пустую стеклянную банку, из графина налила в нее воду. Подвинула букет поближе к изголовью. По-русски она говорила плохо, но все-таки сказала на ломаном языке:

- Виктор Андреевич, эти цветы вам от нас Алешей.

Калганов пересохшими губами ответил:

- Спасибо.

Я достал сверток с таблетками, которые предварительно успел заполучить у доктора Ласло.

- А вот эти таблетки помогают сбить жар. Это лекарство прислал вам профессор Масоний Ласло. Он очень хочет, чтобы вам стало легче и вы быстрее поправились.

Калганов был тронут. Мы с Мари уселись на один стул, так как второго в палате не было. Наш командир расспрашивал обо всех подробностях отрядной жизни. Но я заметил, что говорить ему было очень трудно. Поэтому решил больше не утомлять его и сказал, что завтра разведчиков перебрасывают под Эстергом.

Скоро мы расстались.

Наш отряд разведчиков сильно поредел. Командир, парторг Максименко и многие боевые товарищи оставались в госпиталях Будапешта. В отряде из сорока двух человек находилось только девятнадцать. Волновало, кого-то пришлют вместо Калганова? Решился этот вопрос очень удачно. Как я уже писал, начальник штаба флотилии лично руководил разведкой, поэтому он решил назначить командиром группы разведчиков нашего комсорга, двадцатипятилетнего Алексея Гуру. Он пользовался у нас большим авторитетом. Все мы его хорошо знали, поэтому его назначение встретили с большим подъемом.

10 марта наша группа разведчиков на грузовой машине выехала на фронт. Как ни жалко мне было расставаться со своим мотоциклом, пришлось оставить его в гараже у старшего морского начальника. У нас остался один полуглиссер. На нем-то мы трое, Василий Глоба, Любиша Жоржевич и я, ушли вверх по Дунаю к Эстергому.

В сорока километрах от Будапешта на живописных берегах Дуная раскинулся старинный венгерский город Эстергом. В начале марта 1945 года он все еще находился в руках фашистов. Противник упорно цеплялся за землю Венгрии и Австрии. Недаром же говорили, что якобы Гитлеру принадлежит фраза: "Я лучше сдам Берлин, чем сдам Вену". Объяснялось это тем, что из Венгрии фашисты надеялись получить запасы горючего, а в Австрии были расположены многие заводы авиационной и танковой промышленности.

На подступах к Эстергому на правом берегу находилась 83-я бригада морской пехоты, на левом берегу располагались Береговой отряд сопровождения и наша группа разведчиков. Командовал отрядом теперь майор Я, Д. Пасмуров, сменивший заболевшего подполковника И. Б. Яблонского. Здесь неожиданно я встретил своих боевых друзей - Алексея Карпова, Катю Михайлову и старшего лейтенанта Ивана Тимофеевича Кочкина.

Эти герои илокского десанта, не дожидаясь, когда заживут их раны, выписались из госпиталя и снова вернулись в свою часть. Вернулся на фронт и главный старшина Григорий Григорович.

Здесь же я встретился и с еще одним боевым другом, лейтенантом Павлом Ивановичем Кирсановым. Теперь он командовал ротой морской пехоты.

Под Эстергомом произошла и встреча с медсестрой Верой Ивасишиной. Она познакомила меня со своими подругами - симпатичной гречанкой Катей Стефаниди из Симферополя и с очень смелой девушкой Клавой Прокофьевой. Настроение у всех было приподнятое. Все горели желанием побыстрее разгромить фашистов на Дунае и тем самым приблизить праздник Победы.

В частях теперь часто можно было встретить командующего флотилией адмирала Холостякова, начальника политуправления капитана 1-го ранга Панченко, начальника штаба флотилии. По всему было видно, что готовятся большие события.

Мы, разведчики, каждую ночь ходили в разведку. 15 марта нам было приказано переправиться на правый берег Дуная у Эстергома и произвести разведку набережной в районе разрушенного Эстергомского моста.

В полночь наш полуглиссер отошел от левого берега. Предстояло пройти по реке километров пять в тыл врага, чтобы достичь намеченного района.

Я сидел за рулем. Рядом находился командир группы Алексей Гура, на заднем сиденье трое с автоматами в руках - Василий Глоба, Любиша Жоржевич, Григорий Коцарь.

Разведчики внимательно осматривали берега. На них находились немцы. Ночь стояла темная. Она укрывала наш полуглиссер, но одновременно мешала вести наблюдение. Прошли остров, расположенный в пяти километрах от разрушенного моста. Дунай здесь широк. И надо смотреть в оба, чтобы не попасть в ловушку. Впереди показалось темное пятно. Это были развалины большого железнодорожного моста, который фашисты взорвали, чтобы преградить путь советским кораблям. Подорваны были огромные быки. Над самой водой возвышались ажурные переплеты стальных ферм. Где уж тут найти проход для кораблей, если даже нашему полуглиссеру отыскать лазейку было очень трудно!