Царь Иоанн IV Грозный - Александр Николаевич Боханов
Поссевино несколько недель пребывал в Москве. Окруженный почетом и вниманием, он не мог долго находиться вне поля зрения многочисленных приставленных к нему русских слуг и вельмож. Никто из русских не стал бы разговаривать с иностранцем о внутренних делах, да еще обсуждать личную жизнь Царя, тему, закрытую раз и навсегда для обсуждения. Поссевино и до прибытия в Москву и потом много общался с польским королем Стефаном Баторием[250], встречался и с русским эмигрантами, обретавшимися в Литве и Польше. Очевидно там, в среде эмигрантов-отщепенцев, он и почерпнул свои «знания о событии».
Иную, еще более неправдоподобную интерпретацию события дал упоминавшийся Джером Горсей. Он ничего не говорит о жене Царевича и выставляет в качестве главной причины ссоры Царя с сыном из-за заступничества последнего за «казненных по приказу Иоанна». Но не только. «Кроме того, Царь испытывал ревность, что его сын возвеличится, ибо его подданные, как он думал, больше него любили Царевича. В порыве гнева он дал ему пощечину (метнул в него копьем), Царевич болезненно воспринял это, заболел горячкой и умер через три дня»[251].
Подчеркнем особо: за последние шесть лет жизни Иоанна Грозного на Руси ни один человек не был казнен по царской воле! Так что заступаться не за кого было.
Английский «ловец удачи» Джильс Флетчер (умер в 1610 году), издал в 1591 году в Лондоне книгу «О Русском Государстве». Он приехал в Россию при Царе Федорове Иоанновиче в ноябре 1581 года и пытался «провернуть» выгодное дельце: добиться монополии на торговлю с Россией. Из этого ничего не вышло, «бизнес» провалился, и через семь месяцев раздосадованный англичанин покинул ненавидимую им страну, а потом и написал книгу-пасквиль, в которой упомянул и о смерти Царевича Иоанна.
По словам купца-неудачника, он был «лучшим» из всех сыновей Грозного. Скончался же он «от головного ушиба, нанесенного ему отцом его в припадке бешенства палкой или (как некоторые говорят) от удара острым концом ее, глубоко вонзившимся в голову. Неумышленность его убийства доказывается скорбью и мучениями по смерти сына, которые никогда не покидали его до самой могилы»[252]. С последним утверждением этого заезжего «знатока России» нельзя не согласиться.
Французский наемник Жак Маржерет, служивший с 1600 года при Царе Борисе Годунове, а затем при самозванце Лжедмитрии, покинул Россию в 1606 году, вернулся во Францию, где написал сочинение о Московском Царстве. Там много рассказано о русских правителях, в том числе и передана версия о гибели Царевича Иоанна.
«Иван Васильевич женат был семь раз (!!! – А.Б.), вопреки своей религии, которая разрешает вступать в брак только три раза; у него были три сына. Ходит слух, что Царь собственноручно умертвил старшего сына. Но это случилось по-другому. Хотя Иван бил сына концом палки, окованной четырехгранным железным острием в виде жезла – каковую палку никто не смел иметь, исключая Государя…, и хотя Царевич и был ранен, однако же умер не от удара, а уже после во время путешествия на богомолье»[253].
Маржерет не говорит о слухах об отравлении Царевича, которые широко циркулировали тогда, а через несколько веков получили и определенное документальное подтверждение. Медико-биологическая экспертиза останков Царевича Иоанна Иоанновича, проведенная через четыреста лет, установила, что они содержат превышение содержания ртути в 32 два раза выше допустимого, содержание же мышьяка превышено в 3,2 раза! Иными словами, это были дозы, несовместимые с жизнью. Известно хорошо, что прежде чем преставится, Наследник Престола несколько месяцев «хворал» от неизвестного недуга. Удивительно, что и после опубликования этих данных, многие авторы обошли их стороной, не удостоив вниманием.
Карамзинская история с посохом все еще господствует на страницах Грозненианы.
Голландский купец Исаак Масса (1587–1635) дважды по торговым делам посещал Москву и подолгу в ней жил; первый раз он приехал в 1601 году и основал торговлю шелком. Имея обширный круг знакомств, главным образом среди иностранцев, он собирал все сведения о загадочной стране России, а потом пересказал их в своей книге, написанной в 1610–1611 годах. Приведена здесь и версия о гибели старшего сына Иоанна Грозного, причем событийная канва значительно разнится от изложения и Поссевино, и Горсея.
По мнению голландского негоцианта, Грозный убил сына потому, что тот намеревался встать во главе войска во время войны с крымцами. Царь разгневался на сына и ударил его посохом, отчего тот и умер. Далее Масса привел и неведомые другим иностранным рассказчикам слухи. «Говорят, отец подозревал, что его сын, благородный молодой человек, весьма благоволил к иноземцам, в особенности немецкого происхождения. Часто доводилось слышать, что по вступлении на престол он намеревался приказать всем женам благородных носить платье на немецкий лад. Эти и подобные им слухи передавали отцу, так что он стал опасаться сына»[254]. Нет нужды доказывать, что подобные суждения – всего лишь злонамеренные измышления.
Справедливости ради надо заметить, что в конце XVI – начале XVII веков находились и русские авторы, плодившие сплетни и необоснованные намеки на причастность отца к смерти сына. У Царя было много врагов, что неизбежно плодило слухи и предположения негативного свойства. В Псковской Третьей летописи, как уже упоминалось выше, написано: «Глаголют нецыи, яко сына Своего Царевича Ивана того ради поколол, что ему учал говорити о вырученни града Пскова»[255]. «Некоторые говорят» – формула, чрезвычайно распространенная при пересказе сомнительной информации. Из подобных туманных фраз совершенно нельзя делать категорические выводы «об убийстве», о чем можно прочитать в различных сочинениях.
Уместно сказать о самом «орудии убийства»: царском посохе, или царском жезле, который во всей красе изображен на картине В.М. Васнецова (1848–1926) «Иван Грозный». На ней Царь представлен в полный рост, сжимающий в левой руке оправленный в серебро тот самый посох. История его непроста и весьма символична.
Царь обзавелся им вскоре после похода на Казань, когда завершилась победой тяжелая борьба за веру Христову, этот русский Крестовый поход. Казань пала в октябре 1552 года и вскоре в ростовский Богоявленский Авраамиев монастырь поступило щедрое царское пожалование на сооружение каменного храма во имя Богоявления Господня. Прошел год, и Царь прибыл в монастырь, чтобы присутствовать на освящении созижденного храма, который был освящен 2 октября 1553 года – в первую годовщину взятия Казани.
В этом монастыре, который Иоанн впервые посетил еще в 1545 году, и хранился посох подвижника благочестия преподобного Авраамия Ростовского, преставившегося, вероятно, в 1045 году в возрасте 75 лет[256].
Авраамий Ростовский прославился свой проповедью среди язычников, упорство которых после Крещения Руси в 988 году было особенно сильным на
