Борис Григорьев - Королева Кристина

А королева устала не только от министров, но и вообще от жизни. И устала она не только психологически, но и физически. Она с трудом справлялась со своими обязанностями, по-прежнему не подавая и виду, что творилось у неё внутри. В конце мая 1650 года, навестив мать в Нючёпинге, Кристина вернулась в Стокгольм более-менее здоровой и занялась подготовкой к своей коронации. Это случилось 17 (28) октября 1650 года. Пока шла подготовка к торжественной церемонии, Кристина поселилась в пригороде столицы Якобсдале (ныне Ульриксдаль) в доме Я. Делагарди.

Согласно разработанному церемониалу коронацию открывал торжественный въезд королевы в столицу с участием «всего народа». Кортеж должен был пройти по улицам столицы и подойти к королевскому дворцу через три деревянные арки, выстроенные на деньги купцов и дворян. Арки были обиты позолоченным полотном, имитирующим каменную кладку. Самая большая арка обошлась в 16 тысяч риксдалеров. С залива Стрёммен процессию приветствовали выстроившиеся в парадном порядке 40 военных кораблей. Процессия растянулась на несколько километров: в то время как её голова достигла дворца, хвост ещё извивался в Якобсдале. При выходе королевы из кареты с кораблей и близлежащих батарей раздались первые залпы салюта — всего было сделано 1800 выстрелов. Потом для участников церемонии накрыли столы, а вечером над городом взвились огни праздничного фейерверка. Два последующих дня были посвящены подготовке собственно коронации, которая состоялась 20 (31) октября.

Это был яркий солнечный осенний день. К одиннадцати часам утра все участники церемонии собрались во дворце. Ослепшего Я. Делагарди вели под руки поводыри. Внесли королевские регалии: главный казначей страны нёс золотые ключи, канцлер Оксеншерна — шар, риксадмирал Г. Хорн, занявший место скончавшегося К. К. Юлленъельма, — скипетр, а риксдротс Пер Брахе — корону. Кристина, одетая в пурпурное бархатное платье, сверху которого была накинута малиновая, вышитая золотом, бархатная мантия, прибыла в карете. За ней шёл фаворит граф Магнус и нёс королевское знамя. Следом шествовали наследник трона в горностаевом кафтане, вдовствующая королева, Юхан Казимир, ландграф Фредрик (Фридрих) Гессенский[56] и придворные дамы.

С проповедью перед участниками церемонии выступил Ю. Маттиэ. Во время коронации между вернувшимися из Германии военачальниками и членами Государственного совета произошёл спор за места в торжественной процессии. Генералы Врангель, Кёнигсмарк и Хорн считали себя намного важнее всех «штатских штафирок» и иностранных дипломатов и хотели идти впереди них. Дело уладили компромиссом: Шану предложил дипломатам в процессии не участвовать, а наблюдать за ней с трибуны.

После совершения обряда помазания начались торжества и застолье.

В то время как представители власти и высшей аристократии сидели за праздничным обедом во дворце, на площади перед дворцом было устроено традиционное угощение для простого народа: зажаренный на вертеле бык и бочки с вином. Вечером, естественно, опять фейерверк. В последующие два дня праздник продолжился по тому же сценарию.

На третий день, как когда-то в римском Колизее, устроили цирк. В представлении участвовали звери: привезённый из Праги лев, местный бык, лошадь, медведь и телёнок. Мнимая любовь к животным обернулась жестоким кровавым зрелищем, хищники мяли и рвали травоядных, а публика неистовствовала.

На пятый день торжества были перенесены в апартаменты Карла Густава, на девятый — во дворец Виттенберга, где ещё раз устроили трёхчасовой фейерверк, изображавший дворец. На четырнадцатый день всех гостей пригласил к себе М. Г. Делагарди, показавший представление с животными, повозками и «движущимися горами», с кавалеристами, переодетыми в амазонок, и т. п. На семнадцатый день торжество продолжилось во дворце у Г. А. Левенхаупта, на девятнадцатый день королева устроила прощальный обед для представителей парламента, а на двадцать третий день гости поехали к риксшталмейстеру Вахтмейстеру. Потом праздник с травлей зверей устроила королева, после этого гуляли у фельдмаршала Торстенссона, у де Геера, а затем наступил день рождения Кристины, и празднество получило новый импульс. Карл Густав опять пригласил всех гостей к себе и удивил их внутренним убранством дворца: потолки были украшены еловыми ветками, с которых свисали лимоны, померанцы, апельсины, яблоки и другие фрукты. День рождения отмечали весь день и всю ночь, и именинница вернулась в свой дворец только под утро следующего дня.

С таким размахом коронация шведского монарха праздновалась, кажется, первый и последний раз. Потомки Кристины предпочитали тратить деньги на войны. Обращает на себя внимание тот факт, что среди вельмож, устраивавших праздники по случаю коронации и дня рождения королевы, отсутствовало имя канцлера. Либо «папа» Аксель пожалел выбрасывать денежки на фейерверки, либо был на королеву обижен. Скорее всего, тут присутствовали обе причины.

Нам не дано знать, какие чувства испытывала Кристина, принимая миропомазание из рук лютеранского архиепископа, но вполне уверенно можем утверждать, что укоры совести её в это время не посещали. Нужно было, конечно, обладать огромной волей и лицемерием, чтобы выдержать это испытание. В акте коронации символически прослеживались и богоизбранность монарха, и надежды подданных, вверявших ему свои судьбы, но никому из участников этой церемонии и присниться не могло, что королева Швеции своими помыслами уже была далеко от своего королевства.

После всех праздников и торжеств психическое и физическое состояние королевы только ухудшилось. Кризис затянулся более чем на год. Биограф Кристины XIX века В. X. Грауэрт пишет: «Все функции её организма были нарушены: у неё пропали аппетит и сон, она была истощена и часто падала в обморок, у неё случались судороги и приступы боли внизу живота, её кровь была перегрета и отяжелена; спорадические и сильные приступы жара делали её состояние здоровья весьма серьёзным». Добавим, что королева постоянно страдала ещё и от фурункулёза.

После коронации, несмотря на плохое самочувствие, Кристина приняла приглашение адмирала Флеминга поучаствовать в инспектировании флота. В гавани ей пришлось по узкой доске перебираться с одного корабля на другой. Как-то раз адмирал Флеминг, весивший намного больше августейшей особы, тоже ступил на доску, в результате чего доска задралась вверх, и адмирал, теряя равновесие и пытаясь найти точку опоры, схватился за королеву и рухнул вместе с ней в воду. Если бы не адъютант Кристины Антон Стейнберг, то, по всей видимости, Кристина бы утонула — плавать она не умела. Адъютант не растерялся, прыгнул в воду, вытолкнул королеву на поверхность и вместе с ней подплыл к спасительному борту какой-то лодки. Адмирала тоже спасли. Кристину подняли на борт судна, она отряхнулась, рассмеялась и поехала как ни в чём не бывало домой. Скоро Стейнберг получил титул графа и вошёл в узкий круг приближённых королевы.