Диктатор, который умер дважды: Невероятная история Антониу Салазара - Марко Феррари
Именно в Лиссабоне французский журналист уловил ощущение, проникшее и в народ, что Салазар не знает о переменах, и понял, что президент Республики Томаш так и не набрался мужества сообщить о них бывшему диктатору. Радуясь своей находчивости и повинуясь журналистскому чутью, он позвонил в Сан-Бенту. По невероятному стечению обстоятельств ему ответила дона Мария, с которой он уже был знаком. Начав с дежурных любезностей, Фор выразил желание снова увидеть Салазара. После долгого молчания дона Мария ответила, что сначала должна испросить у доктора согласия на встречу. Ответ пришел на следующий день. Единственным условием доны Марии было не сообщать Салазару, что его заменил Марселу Каэтану. 20 августа в 18:45 Фор вошел в здание в Сан-Бенту. Он стал первым журналистом, которому – спустя почти год после операции – разрешили побеседовать с бывшим председателем Совета, одним из самых влиятельных людей ХХ века. В здании мельтешили медсестры и врачи, внутри находился даже министр внутренних дел. Дона Мария встретила гостя радушно, сменив обычное суровое выражение лица на приветливое, и перешла на французский. Она объяснила ему, что «господин доктор» не ходит даже при помощи трости, не читает ни книг, ни газет, не смотрит телевизор и не слушает радио, но прекрасно осведомлен обо всем происходящем благодаря коллегам и друзьям, которые ежедневно его навещают. Экономка повторила свой наказ: нельзя раскрывать бывшему диктатору, кто сейчас на самом деле управляет Португалией.
Журналист встретился с Салазаром в саду. Тот сидел на стуле, за его спиной виднелась красивая бугенвиллея. Он был одет в белый костюм с черным галстуком и обут в простые, явно очень массивные туфли. Левая сторона тела старого лидера была частично парализована. Он сразу же узнал журналиста и начал говорить по-французски, демонстрируя свою осведомленность о текущей ситуации в Париже в связи с приходом к власти Жоржа Помпиду и окончанием эпохи де Голля (что очень напоминало его собственные обстоятельства). Это было действительно странно: он знал все о Франции и ничего – о Португалии; он знал, что происходит в Москве, но не в Лиссабоне. Он даже сообщил Фору о своих опасениях, что русские построят на Луне базу для нападения. Он не знал, что его заменили почти год назад; он думал, что президент Томаш исполнял обязанности премьер-министра во время его пребывания в больнице, но теперь он, Салазар, вернулся на свой пост, в чем журналист и сам мог убедиться. Что касается Марселу Каэтану, Салазар вспомнил, что тот «несколько раз был министром», но теперь просто преподает в университете. Вот его подлинные слова: «Я хорошо знаю Марселу Каэтану. Он несколько раз был моим министром, и я ценю его. Он любит власть, но не пытается извлечь из нее никакой личной или семейной выгоды, он очень честен. Он просто любит власть ради власти. Его пьянит ощущение, что он оставляет свой след в истории. Он умен и авторитетен, но он заблуждается, не желая работать с нами в правительстве. Потому что, как вы знаете, он не в правительстве. Он продолжает преподавать право в университете и иногда пишет мне – делится мнением о моих затеях. Он не всегда их одобряет, и у него хватает смелости говорить мне об этом. Я восхищаюсь его смелостью. Но он, кажется, не понимает, что для того, чтобы действовать по-настоящему, чтобы влиять на события, необходимо быть в правительстве».
Это стало настолько громким заявлением, что попало на обложку газеты от 7 сентября 1969 года. L'Aurore в то время издавалась тиражом 400 000 экземпляров – как и газета Le Figaro, ее главная соперница. «Салазар думает, что он все еще правит Португалией!» – гласил заголовок. Король не умер, и кричать «Да здравствует король!» было как-то неудобно.
Беседа в саду Сан-Бенту продолжалась около часа и была прервана доной Марией, которая напомнила Салазару, что его ждут два господина. Он оставался недвижимым под огнями беседки, подобно вечному королю, у которого нет ни дня, ни ночи, ни времени. Журналист писал в отеле всю ночь. Через 40 лет он признавался в интервью газете Expresso: «Поскольку я не делал записей во время интервью с Салазаром, мне было нужно, чтобы воспоминания были как можно более свежими. Я писал, как будто я фотоаппарат, и проявлял все, что запечатлел». Перед отъездом из Лиссабона Фор попросил о встрече с государственным секретарем по вопросам информации и туризма: этот пост тогда занимал Морейра Батишта. «Он отвез меня в Кашкайш. Я сказал ему, что взял интервью у Салазара. Он был поражен! Он спросил меня, собираюсь ли я его опубликовать. Я сказал, что да, это прекрасный материал», – вспоминал он.
Руководство L'Aurore решило опубликовать оба интервью – сначала с Каэтану, а затем с Салазаром – и сопроводить их неопубликованной фотографией бывшего диктатора, сделанной двумя месяцами ранее его другом, бразильским депутатом. В западном мире интервью произвело эффект разорвавшейся бомбы. Франку Ногейра, бывший министр иностранных дел, писал в биографии Салазара, что L'Aurore была респектабельной газетой, а Ролан Фор честным журналистом, поэтому «можно было не сомневаться в том, что суть интервью соответствовала действительности».
Очевидно, что заявления Каэтану были подхвачены португальскими СМИ, а заявления Салазара – нет. Единственные три экземпляра французской газеты, которые прибыли в Лиссабон со статьей о больном из Сан-Бенту, были перехвачены ПИДЕ в аэропорту и отправлены в макулатуру. И снова Салазар стал жертвой своего любимого детища – цензуры. Однако в комментариях других газет недостатка не было: Брюс Лаудон, лиссабонский корреспондент The Daily Telegraph, цитируя сенсацию Фора, назвал интервью «бесспорно постыдным»; испанская газета Hoy назвала «фантасмагорической» ситуацию, в которой оказались два португальских правительства – предыдущее и новое. В репортаже, опубликованном в декабрьском номере авторитетного журнала Time, утверждалось, что никто не нашел в себе мужества сказать правду 80-летнему бывшему диктатору. В статье были опубликованы признания доны Марии одной своей подруге: та вспоминала, что президент Томаш часто посещал Сан-Бенту с твердым намерением раскрыть правду, но так и не сказал ни слова.
Еще один довольно противоречивый эпизод имел место 26 октября 1969 года, когда Салазар отправился на избирательный участок во Фрегезия-да-Лапа, чтобы проголосовать на выборах в Законодательное собрание. Все было похоже на сцену, которая могла бы разыграться и несколькими годами ранее: ликующая толпа, которая приветствует прибытие бронированного автомобиля диктатора. Камеры и фотоаппараты португальских СМИ готовятся снимать это событие. И действительно, в архивах RTP есть пленка, где запечатлено, как улыбающийся Салазар сидит на заднем сиденье автомобиля вместе с Марией да Консейсан де Мелу Ритой и доной Марией. Президент избирательного участка подходит к машине и забирает закрытый бюллетень Салазара, так и не выпустив бывшего диктатора из машины и лишив его традиционного «купания» в толпе. Совсем недавно эти кадры открывали бы любой выпуск новостей и в Португалии, и в колониях. Теперь же они непостижимым образом оказались в архиве государственного телевидения, откуда были извлечены только после смерти диктатора. «Марселизм» не осмеливался показать свое прошлое. Только в специальном выпуске газеты Diário de Notícias, доставленном рано утром в Сан-Бенту, на видном месте красовалось улыбающееся лицо Салазара, готового отдать свой бюллетень президенту избирательного участка.
После инцидента с газетой L'Aurore были приняты меры по пресечению любых контактов с бывшим диктатором: с 29 ноября президент Республики отозвал
