Павел Мурузи - Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Более двух недель гроб с телом Александра III был выставлен для прощания. Каждый день прибывали все новые и новые делегации из губерний империи и из соседних стран. Всего — шестьдесят один представитель королевских семейств, каждый со своей свитой, собрались на этой скорбной неделе в мраморных дворцах Санкт-Петербурга. Настоящий парад императоров и коралей. На траурную церемонию приехали короли Дании, Греции, Сербии, принц Уэльский Эдуард со своим сыном Георгом, герцог Йоркский представлял королеву Викторию, Генрих Прусский — своего брата германского кайзера. Все они неизменно задавались одним и тем же вопросом, — каким будет новый русский монарх? Чтобы управлять Россией, нужен недюжинный ум, крепкая воля. Усопший царь всегда отличался быощей через край энергией. Его сын с юношеской внешностью в свои двадцать шесть лет казался таким робким, испуганным…

Тысячи людей проходили мимо открытого гроба в тревожном молчании. Министры, высшие военачальники, командующие армией, флотом, представители имперской администрации, земледельческих и ремесленнических общин, — в общем весь народ в своей благоговейной отрешенности задавал себе один и тот же вопрос: «Каким будет новое царствование?» Николай довольно редко появлялся в апартаментах своей невесты за полчаса до чаепития. Аликс вставала ему навстречу. Нежно и торжественно целовала в лоб.

— Столько принял сегодня делегаций, дорогая! Немного прогулялся по парку… От пожелтевших веток доносится запах снега… я его почувствовал…

Она смотрела на него глазами, полными печали, а он продолжал:

—Я, наверное, самый счастливый человек на земле! Мне принадлежит твое сердце… Ты — моя Аликс. Что нам с тобой до других!

Он не закончил свою мысль. Она подошла к нему, ласково провела рукой по его волосам.

-  Не поддавайся душевной боли, мой любимый.

— Душевная боль не причиняет мне стольких страданий…Ее удивили его слова, она опустилась в кресло рядом со столом, где лежала ее вышивка, и оттуда внимательно смотрела на него. Он продолжал:

— Смерть отца была слишком неожиданной, слишком жестокой. Я никогда и не представлял себе, что в один прекрасный день унаследую его самодержавную власть… Я поражен огромной тяжестью той ноши, которая свалилась на мои плечи.

— Не могу ли я тебе чем помочь?

Она спросила об этом просто так, без всякой задней мысли, о чем утверждают недобросовестные биографы. Она просто предложила свою помощь, ведь любая женщина всегда стремится помочь мужу.

— Иногда, — продолжал он, — мне не хочется даже думать о том, что я стал новым хозяином такой громадной империи. Иногда так хочется заплакать, разрыдаться, словно обиженный ребенок…

Растрогало ли ее такое его признание, была ли она разочарована таким его малодушием?

Никто никогда не узнает, что творилось тогда в голове Аликс, какие мысли обуревали ее. Но она явно не хотела поощрять страхи мужа.

— Ники, впереди нас ждут великие дни. Я буду всегда рядом с тобою. Мужайся, мужайся, прежде всего, чтобы защитить нашу с тобой любовь…

— Зачем же ее защищать? — перебил он невесту.

— Неужели ты думаешь, что наша испытываемая друг к другу святая нежность, объединяющая нас до таинства бракосочетания, может понравиться «другим»?Я имею в виду, твою семью, сестер, моих родственников… Возьми на себя труд, погляди вокруг: окружающие нас супружеские пары больше объединяют общие интересы, личные мотивы, а не тот порыв, то влечение, которое позволяет нам соблюдать определенную дистанцию от них. Теперь всем следует признать, кто ты такой и кем должен стать, — царем! Отцом для многих народов, первым слугой Божиим в нашей религии. Так сохраняй и впредь во имя нашей близости способность выражать сомнения, великую душевную чистоту, которую я в тебе так сильно люблю. Биения твоего сердца никто не должен слышать, пусть для них оно превратится в камень. Пусть никто не догадывается, что ты чего-то боишься, опасаешься.

Он ее внимательно слушал. Он знал, что она права, что она может быть его наставником и будет им, но где найти столько сил, чтобы постоянно быть неуязвимым, чтобы во всем полагаться только на свою совесть?

На повседневных богослужениях присутствовала разношерстная толпа, чтобы оказать последние почести усопшему Александру III.

В этот момент будущий английский король Георг V нависал своей жене Марии:

«Каждый день после завтрака мы должны быть на службе в церкви. После панихиды все мы подходили к открытому гробу и целовали Святую икону, которая вложена покойному в руки. Когда я склонялся над ним и видел очень близко его лицо перед собой, у меня от боли сжималось горло. 0н выглядел таким красивым, таким умиротворенным, хотя, конечно, и сильно изменился. Ведь прошло уже две недели». Аликс писала своей сестре Виктории Баттенбергской: «Как все же тяжело, — носить большой траур, оплакивать мне человека, и в то же время думать о том, какое модное платье надеть для скорого венчания с царем. Порой я спрашивала себя, — не станет ли моя свадьба лишь продолжением панихиды, с тем лишь различием, что там на мне будет белое подвенечное платье, а не черное».

О своем близком бракосочетании она не ошиблась. Большой совет императорского дома постановил, что брачная церемония состоится 26 ноября, через восемь дней после похорон. Почему была выбрана именно такая дата? Министры очень заботились о состоянии вдовствующей императрицы Марии Федоровны, так как это был ее день рождения, протокол по такому случаю предусматривал некоторое ослабление общенационального траура, что позволяло провести бракосочетание нового царя.

Принцесса Радзивилл, о которой мы уже выше говорили, упрекала Аликс в том, что та якобы не в полной мере разделяет печаль своей будущей свекрови. Какой незаслуженный упрек! Аликс старалась быть как можно более незаметной, зная о весьма прохладном к ней отношении со стороны вдовы императора.

Аликс по-прежнему боялась нападков этой восхваляемой всеми женщины, которая славилась своей непринужденностью, обаянием, своей утонченной женственностью и своей твердой властностью с блуждающей на губах улыбкой.

Она старалась все время держаться подальше от нее, в тени, ожидая священного обряда бракосочетания, что делало бы ее равной своему супругу, а оттесненные ею принцессы, придворные дамы наперебой объясняли такое поведение холодностью ее сердца и даже полным безразличием ко всему, что происходит во дворце.

Они даже шушукались о том, что якобы великая княгиня Елизавета со своим мужем, ее шурином, великим князем Сергеем Александровичем старались сохранить над ней свое исключительное влияние, чтобы тем самым еще больше отдалить Аликс от царской семьи.