Андрей Кравцов - Русская Австралия

По прибытии в Персию умер от малярии генерал-майор Еремин, в Тегеране умерли от ран жена сотника И. М. Пастухова, вахмистр Карташев, маленькая дочь прапорщика Таршилова. По пути из Тегерана в Месопотамию умер Мина Болдырев, пожилой тесть атамана. В ноябре 1920 г. уральских казаков перевели в Месопотамию, в город Басру, где они жили в казармах под опекой англичан в течение 9 месяцев. После довольно жесткого распоряжения британского военного министра Черчилля уральцы с семьями были помещены на судно и отправлены во Владивосток, куда и прибыли 23 сентября 1921 г. С падением Владивостока казаки перешли вместе с другими частями в Китай. Вскоре некоторые вернулись в Россию. С атаманом остались около ста человек, включая детей. Они временно поселились в Чань-Чуне, который в тот момент находился под контролем японцев. Здесь некоторые из них нашли работу на спичечной фабрике и своим заработком пополнили войсковую кассу. Замечательная черта уральских казаков состояла в том, что они всегда держались вместе, как в добрые времена, так и в худые, работали сообща и помогали друг другу во всем. Так и здесь — общая касса, состоявшая из сохранившихся войсковых денег, вырученных главным образом от продажи верблюдов и снаряжения в Персии, содержалась для общих целей и по возможности пополнялась войсковым казначеем Павлом Зиновьевичем Землянушновым (1884–1952). Решение ехать в Австралию также было принято сообща.

Ссылаясь на поддержку британского генерального консула в Шанхае и британского посланника в Тегеране, с которыми атаман Толстов в свое время вел переговоры, австралийский торговый представитель в Китае господин Литтл обратился в австралийское министерство внутренних и территориальных дел за разрешением на въезд этой группы в Австралию. Последовала телеграфная переписка между премьер-министром в Мельбурне и квинслендским премьером в Брисбене, в результате которой разрешение на въезд в Австралию было дано с пометкой «чрезвычайный случай» — ввиду заслуг уральских казаков перед союзниками в борьбе против большевиков. Казаки-уральцы, судя по их письмам, предполагали по возможности держаться вместе и осесть в стране, арендовав подходящий участок земли. Так они и сделали, заблаговременно купив на свое имя и на свои деньги участок земли на окраине Брисбена. Однако созданное уральцами овощеводческое хозяйство не могло прокормить шесть десятков человек, и многим приходилось уезжать на сезонные работы. Так, в Квинсленде казаки работали на фруктовых фермах близ Брисбена за 10 шиллингов в день, с апреля по август собирали хлопок, а с июля по декабрь рубили сахарный тростник, получая 16–18 шиллингов за 8-часовой рабочий день. Причем их артели побивали все рекорды — пригодились военная тренировка и умение рубить шашками. Но постоянную, столь же хорошо оплачиваемую работу найти было очень трудно. Поэтому некоторые уезжали на заработки в Северную Территорию на постройку железной дороги. Собрав нужную сумму, казаки выписывали свои семьи из Советской России или ездили в Харбин, чтобы жениться. Мечтой многих было, скопив 1000 фунтов стерлингов, необходимых для приобретения фермы, стать самостоятельными хозяевами.

Со временем мечта осуществлялась: приобретались уже возделанные сахарные плантации или целинные участки земли, которые правительство продавало за номинальную цену в Квинсленде и в Северной Территории. Фермером-хлопководом стал и сам атаман Толстов. Казаки с семьями стали постепенно разъезжаться, и образовались новые центры казачьих поселений. Одним из таких центров, как сообщает Н. И. Дмитровский, стал небольшой городок Кордальба в 380 км к северу от Брисбена, где в 1924–1934 гг. проживали без малого 150 русских, половину из которых, а именно — 45 семей, составляли уральские казаки. Для поддержания и сохранения общности казаков в этом городе в начале 1930 г. была учреждена общеказачья станица. Но постепенно русские стали уезжать из Кордальбы на север, где можно было по низкой цене купить большой участок земли, и к концу десятилетия здесь осталось всего 5 русских семей. Общеказачья станица Северного Квинсленда, просуществовавшая со второй половины 1929 г. до середины 1930-х гг., была основана в Талли, в 225 км к северу от Таунсвилла.

С 1930 г. главным центром казачьей общественной жизни становится Брисбен, где также была учреждена станица. Землю приобретали не только казаки, но и представители других социальных слоев русской иммиграции. Например, после трех лет работы на железной дороге в 1926 г. С. Н. Дмитриев купил целинную землю близ города Тангула. Его примеру последовали многие другие, и к 1934 г. в этом районе проживало уже около 100 семей, преимущественно занятых выращиванием хлопка. Русская община в Тангуле стала самым компактным и процветающим поселением русских в Австралии. Здесь были построены хорошая дорога, клуб с библиотекой, открылась воскресная школа для детей, совместно отмечались православные праздники, соблюдались все русские обычаи и традиции. Однако в годы Второй мировой войны, когда возникла потребность в рабочей силе, многие продали свои фермы и переселились в город.

Владимир Сергеевич Толстов, атаман Уральского казачьего войска, генерал-лейтенант, герой Великой войны и Георгиевский кавалер, завершил свой земной путь в Вербное воскресенье, 29 апреля 1956 г. Хотя уральские казаки, приехавшие со своим атаманом, и не жили обособленной станицей, как, вероятно, сперва намеревались, а разъехались по всему штату в поисках работы и устраивали свою жизнь и судьбу независимо от других, тем не менее до самого конца их объединяла определенная общность — казачье куначество, проявлявшееся в постоянной заботе друг о друге, в оказании помощи своим менее удачливым братьям. Чувство куначества проявлялось порой даже в неожиданных случаях. Рассказывают, как на отпевании уральца Георгия Константиновича Вишенина (1902–1973) в Свято-Николаевском соборе один из казаков-соратников покойного вынес полковые знамена, вывезенные казаками из России, и стоял с ними у гроба во время всего отпевания. Дочь покойного потом подошла к нему и поблагодарила за особое внимание. Казак отрекомендовался: «Курочкин». И добавил: «Как же? Мы за своими всегда присматривали!»

В том же 1923 г., когда в Квинсленд прибыла первая группа из Китая, через британского генерального консула в Иокогаме (Япония) поступило прошение на имя премьер-министра Квинсленда, ходатайствующее о принятии на поселение в этом штате группы из 36 старообрядцев, включая 19 детей. Они располагали средствами в 2400 фунтов и хотели заниматься сельским хозяйством. Однако неизвестно, было ли их прошение удовлетворено. Многие из прибывающих в эти годы находили сезонную работу также на банановых плантациях Нового Южного Уэльса и на тростниковых плантациях к северу от Брисбена. Во время сбора сахарного тростника требовалось большое количество рубщиков, заработок был хороший, но работа требовала неимоверной силы и выносливости. Также имелась возможность получить целинный, девственный участок земли на севере штата Квинсленд — с условием, что он будет освоен, обработан и культивирован.