Виктор Филиппов - Воздухоплаватели
В оперативном отделе ГУКАРТа меня ждали. Встретил подполковник Степан Михайлович Шилин, воздухоплаватель еще тридцатых годов. От него узнал, что главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов хорошо осведомлен о работе воздухоплавательных частей и доволен нашей работой не только по отчетам и оперативным сводкам, но и [104] по отзывам командующих артиллерией фронтов. Что ж, такое слышать было отрадно.
Степан Михайлович заметил, что главный маршал артиллерии подробно ознакомился с моей докладной, в которой приводились итоговые данные работы дивизиона по годам. Я приведу несколько цифр этого документа войны.
1942 г. 1943 г. 1944 г. проведено подъемов 2620 1702 1022 время нахождения в воздухе (часы) 3710 1757 1153 обнаружено батарей 739 864 230 проведено корректировок 405 444 205 подавлено батарей 345 285 131 уничтожено целей противника 33 51 24В оперативном отделе меня кратко ознакомили с обстановкой на фронтах, рассказали, какие предстоят боевые действия. Узнал я, какие дивизионы и отдельные отряды, сформированные еще в сорок втором — сорок третьем годах, работают на других фронтах.
Летом 1944 года при освобождении Карельского перешейка и Южной Карелии на участок станции Свирь-3 был передислоцирован 3-й воздухоплавательный дивизион.
Во время Свирской операции, а она длилась с 21 июня по 16 июля, наблюдатели дивизиона провели в воздухе 88 часов. С их помощью артиллерия уничтожила пять минометных и три артиллерийских батареи врага, до двух батальонов пехоты, разбила одну переправу. Дивизиону было присвоено почетное наименование «Свирский», и он был награжден орденом Красной Звезды.
В мае 1944 года на базе двух других воздухоплавательных отрядов сформировался 10-й дивизион. Позже он будет участвовать в Львовско-Сандомирской операции и с боями пройдет до Берлина.
Здесь же, в ГУКАРТе, выяснилось, что артиллеристы 2-го Белорусского фронта, которому предстояло освобождать северную часть Польши (Померанию), пока не имели воздухоплавательной части и потому при формировании армий на этом направлении намечалось придать фронту наш, 1 ВДААН.
На совещании работников управления я встретил своих боевых товарищей — Осадчего, Черкасова, Кораблева. [105]
Всех нас здесь приветствовал главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов. Его я видел впервые и, признаться, волновался.
А главный маршал с интересом расспрашивал меня о разработанных нами приборах и о фотопанорамах, о применении ложных аэростатов. По разговору я понял, что расспрашивает меня человек, хорошо осведомленный в наших делах. Сравнив стоимость уничтоженных противником пяти старых оболочек аэростата АН-350 со стоимостью его трех самолетов (не считая того, что на ложные аэростаты враг истратил восемь тысяч снарядов!), главный маршал заметил:
— За такую инициативу надо бы награждать.
Я ответил, что о наградах для воздухоплавателей заботился генерал Одинцов, хотя для нас это было, конечно, не самым важным.
Н. Н. Воронов в конце беседы предложил мне доложить начальнику отдела обеспечения генералу А. А. Сахарову о наших нуждах по материально-техническому снабжению. Так что возвращался я к своим товарищам в дивизией с интересной информацией о новых аэростатах АН-640, которые уже были приняты на вооружение, которые уже и оформил, с обещанием доставки техники по месту нашей новой дислокации. [106]
Вперед на запад!
Воздухоплаватели над польской землей и над Восточной Пруссией. Впереди Данциг. Трехсоткилометровый марш. Форсирование Одера
С ноября 1944 года в дивизионе началась подготовка к возможной передислокации. Хозяйство у нас не такое уж и малое — о многом предстояло позаботиться, все продумать. Сказывались и потери в боях, и отсутствие Кирикова, Битюка, Когута, которых послали на курсы переподготовки для работы с новой техникой. Требовалось переукомплектовать и отряды, и штаб.
И вот приходит приказ. У генерала Одинцова мне зачитывают телеграмму главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова о передаче нашего дивизиона в распоряжение командующего артиллерией 2-го Белорусского фронта. Срок прибытия на новое место дислокации — в город Острув-Мазовецки — до 15 января 1945 года.
Приказ этот воодушевляет воздухоплавателей. Еще бы, скоро мы будем громить фашистов на их собственной земле!..
* * *
14 января еще на подходе к Острув-Мазовецки слышим из теплушек грохот орудий. «Неужто опоздали?» — тревожно спрашиваем друг друга. Ведь должны были приехать до 15 января, с тем чтобы иметь несколько дней для подготовки и связи с артчастями 2-го Белорусского.
Чуть позже в штабе артиллерии фронта я узнаю, что Ставка перенесла срок наступления. А пока что мы срочно разгружаемся, Ночь промозглая, валит мокрый снег, к утру все окрест застит туманом. Он словно накатывает гигантскими волнами, поднимаясь перед глазами призрачной седой пеленой. От коменданта получаем команду колонной продвигаться к месту сосредоточения, населенному пункту Пожондзе. Мы удивлены таким названием польской деревни. Оно нам кажется грузинским. Узнаю я от коменданта также, где размещается штаб фронта — в лесу, у местечка Другоседло.
Размещаются все отряды в землянках танкистов и артиллеристов, [107] тылы которых ушли вперед — фронт-то врага, уже прорван. Ну а для штабистов Шальопа находит в деревне добротный дом. Хозяин-поляк радушно угощает нас чаем, то и дело повторяя при этом «добже, пано, добже». Понимаем мы их с трудом, но радость на лицах нескрываема. Да и как не радоваться изгнанию фашистов с польской земли, как не приветствовать нас, своих освободителей!
В штабе артиллерии фронта наши отряды закрепляют за армиями и артдивизиями. Когда начальник разведотдела подполковник Федорович называет действующие в прорыве 2-ю ударную армию И. И. Федюнинского, 3-й арткорпус прорыва Н. Н. Жданова, я с удовлетворением отмечаю, что фактически мы будем продолжать боевую работу Ленфронта, что наш опыт пригодится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});