Черубина де Габриак - Исповедь
«Ты сделай так, чтоб мне сказать „Приемлю…“»
Ты сделай так, чтоб мне сказать «Приемлю,Как благостный предел, завещанный для всех,Души, моей души не вспаханную землюИ дикою лозой на ней взошедший грех».
Чтоб не склоняться мне под игом наважденья,А всей мне, всей гореть во сне и наяву,На крыльях высоты и в пропасти паденья.Ты сделай так, чтоб мне сказать: «Живу».
1 января 1922«Книгу открывала и читала снова…»
Книгу открывала и читала снова:«Все на свете тленно. Суета сует…»Господи. А к жертве я ведь не готоваИ последней воли в моем сердце нет…
Много лет молилась по узорным четкам,Глаз не поднимала, не спала ночей…Только вот не стало мое сердце кротким.Голос чей-то слышу, но не вспомню чей.
Пагубные речи слушать бы не надо,Сам Господь сказал нам: «Суета сует…»Тихий голос манит, шепчет: «Падай, падай,Слаще этой муки не было и нет…»
Много лет молилась, душу сберегаяВот на эту муку, вот на эти дни…А теперь мне душно, я совсем другая…Только не гони.
Январь 1922«Погоди! Не касайся, не трогай!..»
Погоди! Не касайся, не трогай!Ты была на неправом пути,У чужого стояла порога, —И, вот видишь, пришлось отойти. Все могло быть больнее и хуже, — В сердце много и страсти, и зла, — По дороге блестящие лужи Застывали осколком стекла.Где-то лай раздавался собачий,На панелях — замерзшая грязь…Не могло твое сердце иначе,Не могло покориться, смирясь! И по улицам грязным и темным Ты всю ночь проходила тогда… Мир казался пустым и огромным, С крыш по каплям стекала вода.Солнце высушит зимнюю слякоть,Небо станет опять голубей, —Только ты, чтобы больше не плакать, Лучше сердце разбей!
10–11 февраля 1922«Вы все, ушедшие, мне близки стали снова…»
Вы все, ушедшие, мне близки стали снова.Еще один желанный легкий шаг,О, кто-нибудь из вас подаст последний знак,Протянется рука, и я идти готова…
Мне больно от живых! Я каждый вечер жду,Что утро не придет с его земною жаждой,И вы в моей тоске! Ее изведал каждый,По вашим я следам, покорная, иду!
И только вы со мной! Живых, живых не надо,Последнюю тоску не примут, не поймут.И сердцу темному не вымалить пощады,Нарушен легкий ход сосчитанных минут…
Останьтесь вы со мной! Высокого порогаОдна, бессильная, не смею преступить,Самой не разорвать слабеющую нить,Вы видите меня! Я так хотела много!
И не смогла, как вы! И есть один средь вас,Далекий и чужой, теперь он там, любимый;Я изберу, как он, неумолимый час,Не пережив любви неотвратимой…
Я так же, как и он… И мне не стать иной.И жребий свой сама я выбираю тоже,Ушедшего зову: «Я на тебя похожа.Ты сам приди за мной!»
13 февраля 1922«Как в этом мире злых подобий…»
Как в этом мире злых подобий Была душа искажена. В сомненьях, ревности и злобе Как долго мучилась она!
И шли часы без перемены,И мрак и бездна впереди!Но вот раздвинул кто-то стеныИ властно мне сказал: «Гляди!»
Мои глаза привыкли к мраку,Какой непостижимый свет!Но я гляжу, покорна знаку,И прежней боли в сердце нет.
Иль боль моя, дойдя до крика,Уже не чувствует себя?Нет, это ангел светлоликийПришел, о грешнице скорбя.
Он говорит, что путь сомненьяИ двоедушен и лукав,Что мы познаем воскресенье,Лишь смертью смерть в себе поправ.
И тает прежнее неверьеВ восторге видящей души…И блещут ангельские перьяИ говорю я «Поспеши!
Ты осенил меня победой,Но обо мне скорбит мой друг.К нему спеши, ему поведай,Что мой окончился недуг!»
20 февраля 1922«Сон мой темней и короче…»
Сон мой темней и короче…Страшно не спать по ночам…Ночью таинственный зодчий строит невидимый храм.
Рушатся дикие скалы,камни дробятся в песок…Все мы — ничтожны и малы, все мы не знаем дорог…
Страстью зажженная вера,сладость целующих губ —все только скудная мера, каждый и жалок и скуп.
Жадностью сердце упорнойвсе пропирается вновь…Пусть же в мучительном горне плавится наша любовь…
Пламень желаний упрямый,неутоленная грусть…Пусть будет пылью во храме, прахом поверженным… пусть.
Солнце поднимет до небастолбик ничтожной пыли —предуготованный жребий нашей Земли.
Весна 1922«Разорвать ненавистной неволи…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
