Нина Соротокина - Принцессы Романовы: царские племянницы

Родная сестра Елены Павловны, Паулина Вюртембергская, стала в свое время второй супругой овдовевшего Вильгельма, герцога Нассауского. Адольф (Адольф-Вильгельм-Карл-Август-Фридрих), его наследник, которому и предстояло стать женихом Елизаветы, родился в 1817 году. Мальчику было восемь лет, когда скончалась его мать, Луиза Саксен-Гильдбургхаузенская. Через несколько лет герцог Вильгельм женился во второй раз. К чести Паулины будет сказано, она, хотя и стала в этом браке матерью двух дочерей и сына, к детям от предыдущего брака своего мужа всегда питала симпатию и заботилась о них, как о родных. И, естественно, ее очень заботило их будущее.

Юного принца готовили к трону очень серьезно. Пожалуй, образованию, которое он получил, могли бы позавидовать европейские наследники более крупных государств. И он, и его младший брат Морис учились не только дома с частными преподавателями, как было тогда принято, а еще и в Венском университете.

Как вскоре оказалось, все это было проделано очень вовремя. Вильгельм Нассауский скончался в 1839 году, и Адольф стал новым герцогом в возрасте всего двадцати двух лет.

Каким он был в те годы? Среднего роста, не столько богатырского, сколько деликатного сложения, с приятным открытым лицом, столь же прямой речью, в меру скромный и сдержанный, в меру уверенный в себе, как и полагается монарху. Словом, немецкий герцог – уже не наследник, а монарх – представлял собой завидную партию и должен был как можно скорее жениться. Именно этим вопросом и озаботилась вдовствующая герцогиня Паулина, его мачеха. Заинтересовалась новоиспеченным герцогом Нассауским и… Александра Федоровна, супруга императора Николая I. Они с супругом сочли, что герцог – вполне подходящий жених для одной из их дочерей, Ольги Николаевны.

Идея породниться с российским императорским домом была хороша для Адольфа, с какой стороны ни посмотри. Кроме того, что это было чрезвычайно почетно само по себе, Нассау с Россией уже были связаны узами родства, и не только через Елену Павловну и ее сестру. В 1837 году Тереза Нассауская, родная сестра Адольфа, стала супругой Петра Ольденбургского. А Петр был сыном герцога Георга Ольденбургского и Екатерины Павловны Романовой, дочери Павла I, то есть приходился императору Николаю I (и, соответственно, Михаилу Павловичу, отцу Елизаветы Михайловны) родным племянником.

Итак, сестра Адольфа стала женой племянника императора, а перед ним самим стал выбор – или племянница императора Елизавета Михайловна, или дочь Ольга Николаевна. Императрица Александра Федоровна, дама нежная и капризная, оказалась как раз одной из тех немногих, кто не очень восхищался Еленой Павловной. Ученость снохи и ее разносторонние интересы, скорее, вызывали раздражение, а когда дело дошло до этого своеобразного соперничества – чья же дочь станет супругой герцога Нассауского – едва не разразился скандал. Сама Ольга писала: «Стали подыскивать мне другую партию и остановились на герцоге Нассауском. Это чуть не привело к разрыву с Михайловским дворцом. Тетя Елена уже лелеяла мечту о том, чтобы сделать свою старшую дочь Марию наследной Великой герцогиней в Карлсруэ, младшую же Лилли водворить в Висбадене, как жену Адольфа Нассауского. Когда Папа узнал об этом, он сейчас же заявил, что его племянницы такие же Великие княжны, как мы, и он их считает своими детьми, поэтому Адольф Нассауский волен выбрать между нами по своему усмотрению».

Тот же свой выбор сделал – рыжеволосая Елизавета очаровала его, что называется, с первого взгляда. Впрочем, это значило не так уж много – в вопросах престижа симпатии может быть отведено самое последнее место, и то, что герцог в конце концов остановит свой выбор на дочери императора, а не на племяннице, не исключалось. Однако… Ольга Николаевна писала: «Папа приказал герцогу приехать в Ропшу, где был на маневрах, принял его в своей палатке, и герцог тогда же сказал ему, что просит у него руки Великой княжны Елизаветы (дочери дяди Михаила). Папа был удивлен, но ничего не имел против этого, и герцог поспешил уехать в Карлсбад, где в то время лечилась со своими дочерьми тетя Елена».

Счастливый Адольф отправился в Карлсбад, на встречу с невестой. А его брат Морис, которому Ольга как раз очень понравилась, и был бы рад на ней жениться, но этого не захотела она сама – ведь Морис являлся всего-навсего младшим братом и собственного государства у него не было…

В январе 1844 года в императорской семье состоялась не одна, а сразу две свадьбы. Александра Николаевна Романова, родная сестра Ольги и, соответственно, двоюродная сестра Елизаветы Михайловны, обвенчалась с принцем Фридрихом Гессен-Кассельским, а через три дня, 1 февраля, обвенчались Елизавета и Адольф. Невесте шел восемнадцатый год, жениху – двадцать седьмой. Она была представительницей одной из самых могущественных семей Европы, он – монархом небольшого, но самостоятельного государства. Но, главное, он был по-настоящему влюблен, а она отвечала на его чувства…

Можно представить себе размах празднеств, которыми в Петербурге отмечали свадьбы правящего дома! И родители Елизаветы изо всех сил старались, чтобы свадьба их драгоценной Лилли ничуть не уступала по размаху свадьбе ее кузины.

Александра Николаевна осталась – на время, как считалось – в России, поближе к родителям, а вот Елизавета Михайловна отправилась на родину супруга. Жить им предстояло, разумеется, в столице герцогства – в Висбадене.

Будучи членом императорской фамилии, Елизавета Михайловна получила роскошное приданое – помимо личных вещей, подготовленных для нее семьей, великой княжне полагался один миллион рублей серебром; а если конкретнее, то она получала право пожизненно пользоваться доходами с этой суммы. Годовой процент был не так уж и высок, 4 %, но в итоге, благодаря размеру основного капитала, доход получался высоким – сорок тысяч рублей ежегодно, очень большая сумма по тем временам.

Более того, поскольку Елизавета Михайловна была супругой правящего герцога, то, помимо еще одной крупной суммы, «свадебного подарка», ей полагались и ежегодные выплаты, что называется, «на булавки». Словом, герцогиня была, в соответствии со своим рангом, очень обеспеченной женщиной.

Однако вместо того, чтобы спускать деньги на туалеты и драгоценности, Елизавета Михайловна с самых первых дней своего пребывания в Нассау пошла по стопам самого близкого и самого уважаемого ею человека – матери. Елена Павловна выделяла на благотворительность и время, и деньги, и Елизавете Михайловне было с кого брать пример. От выплат из казны Нассау она отказалась, настояв, чтобы эти деньги были пущены на удовлетворение нужд самых бедных жителей ее новой родины. Часть денег пошла на приобретение земельных участков, которые раздали беднякам с тем, чтобы те могли заниматься земледелием и таким образом прокормиться, часть – на выкуп вещей, которые были отданы под залог нуждающимся. Еще одна идея, которую Елизавета Михайловна не успела осуществить, – открытие детской больницы. Заметим, в те времена в Висбадене вообще не было такого лечебного учреждения, эта больница должна была стать первой!