Иван Голушко - Танки оживали вновь

- А как другие считают? - спросил генерал.

- Хорошее настроение - это само собой. Но и злость должна быть, - сказал кто-то.

- Добавление кстати. Только я бы сказал: не просто злость, а жгучая ненависть к врагу, который посягнул на нашу землю...

Вот так и завязался непринужденный разговор. Генерал расспросил танкистов, как с письмами, газетами, питанием. Ответы были едины: все нормально. Конечно, командующий отлично знал, что далеко не все нормально. И письма задерживаются, и с питанием неважно, и теплой одежды, особенно валенок, не хватает... Но то, что никто не жалуется, еще раз убеждало в высоком сознании своего долга каждым воином. Понимал генерал, что и вскрытые недостатки в состоянии боевой техники не от нерадения, а из-за отсутствия запасных частей и материалов. И он был уверен в том, что сами экипажи, весь личный состав сделают все возможное, чтобы к началу боевых действий быть в должной форме.

После беседы с танкистами первой роты и осмотра расположения батальона генерал приказал собрать весь личный состав батальона, Сборы были недолгими и простыми. Разместились тут же, в лесу. Генерал рассказал об общей обстановке на фронтах, об успехах и новых обязательствах тружеников заводов, фабрик и колхозов, о патриотическом движении рабочих, крестьян и советской интеллигенции по сбору средств для выпуска танков и самолетов. Подробно говорил генерал о Ленинграде и ленинградцах, об их стойкости и помощи фронту. И в конце своего выступления спросил:

- А что, может, успеем еще пригласить рабочих сюда, в батальон?

В ответ раздались дружные аплодисменты.

Через два дня из политотдела армии сообщили, что к нам к вечеру прибудет группа рабочих-ленинградцев в составе 10 человек. Кажется, мы хорошо к этой встрече подготовились. Штабную землянку переоборудовали в "зал". От каждой роты готовились выступать комсомольцы, чтобы доложить о работе по подготовке техники и личного состава к боевым действиям. Для отдыха приготовили места в землянках командиров подразделений. На нары и пол были положены свежие еловые ветки. Нашлись лишние одеяла и даже по одной простыне. В каждую землянку были занесены чайники с водой и дрова, а также назначены дежурные для того, чтобы ночью подтапливать...

И вот вечером прибыл автобус. Из него вышли офицер политотдела армии и наши дорогие гости ленинградцы - трое мужчин и семь женщин. Чувствуется, они; даже растерялись, увидев строй батальона, бурно аплодирующих бойцов. Впрочем, строй сразу нарушился, и приезжие были взяты в плотное кольцо. В подготовленную землянку конечно же все не вошли: по 5-6 человек от роты, командование батальона и гости.

Гостей посадили в президиум, по задуманный "торжественный вечер" пошел совсем не по плану. Гости сняли шапки и платки, и у всех нас сердца дрогнули: мы увидели изможденные от голода, посеревшие лица и у некоторых женщин - слезы в ввалившихся глазах...

- Сыночки, - вдруг сказала одна из гостей, - где-то и мои здесь. Как вы тут, расскажите, покажите... Если трудно, мы поможем...

Господи, в чем только душа держится, а они приехали нам... помогать!

Первым нашелся заместитель комбата по тылу старший лейтенант А. А. Чистов. Он встал, поднял к глазам руку с часами и громко доложил:

- Товарищ майор, мы нарушаем распорядок дня: ужин готов, экипажи должны заступать на боевое дежурство, да и гости с дороги. - Да, порядок есть порядок, - подхватил комбат. - Прикажите ужин на всех присутствующих доставить сюда. А мы пока по другому расставим столы...

И вот столы сдвинуты, все расселись вперемежку, и через несколько минут появились тарелки и котелки. Мы старались сами больше говорить, рассказывали о делах на нашем участке фронта, в батальоне. Пытались подкладывать гостям на тарелки побольше, только они строго следили, чтоб как и нам. Во время ужина рабочие рассказали о ленинградцах, о своих заводах. Они были с разных предприятий. Но смысл разговора был один - ленинградцы сделают все для того, чтобы дать фронту больше снарядов, быстрее и больше отремонтировать танков.

Никто не жаловался. Хотя выяснилось, что почти у каждого из них кто-то уже умер от голода, кто-то убит или искалечен во время обстрела. Об этом говорилось без слез, но с какой ненавистью к фашистам, с каким убеждением в нашей победе!

Наша встреча затянулась надолго, пока опять не вмешался Чистов. Он уже перестроил размещение в связи с приездом женщин и пришел в землянку с дежурным, чтобы проводить гостей на отдых. Утром после завтрака рабочие с командирами подразделений осмотрели наше размещение, технику, побывали в землянках-ленкомнатах, поговорили с солдатами, обменялись адресами и к вечеру, тепло попрощавшись со всеми, уехали. Провожали мы их, как. самых родных и близких людей, твердо пообещав мстить врагу за смерть родных и близких, за Ленинград, за нашу Родину.

... В ночь на 12 января командиры экипажей нашего батальона прошли маршруты, обозначили проходы и обходы. Затем наметили остановки, рубежи регулирования, сигналы, время начала движения и атаки. Обговорили способы преодоления препятствий, взаимодействия, связи, управления и множество других вопросов.

Коммунисты в ту ночь постарались довести поставленные задачи до каждого солдата, призвали личный состав воевать отлично.

Коротка, ой как коротка, была эта ночь на 12 января 1943 года для всех и, конечно, для нас, танкистов! Всего, казалось, не переделать. У танкистов, как у студентов перед экзаменом, всегда не хватает нескольких часов. Казалось, все взвешено, проверено, но нет - еще раз проверка... и еще раз... Вроде танки одной и той же конструкции. А между тем каждый из них имеет свои особенности и в работе двигателя, и в регулировке. Поэтому перед боем, пока нет сигнала вперед, механики, техники, башенные стрелки, связисты, командиры проверяют до последней минуты и обязательно обнаруживают какой-то дефект. И тут же устраняются неполадки, делают так, чтобы спокоен был экипаж за боевую технику, был уверен в ней.

Для разных родов войск в зависимости от положения их перед наступлением ожидание боя имеет свои особенности. Для тех, кто находится в непосредственном соприкосновении с противником, требуется после подготовки одно - сигнал "Вперед". Другим надо выдвинуться в заданный район и занять там свои позиции. Это, по существу, уже начало боя, хотя пули и не свистят. Более того, все перемещения совершаются тихо, чтобы не демаскировать себя. Ведь если противник обнаружит, то упредит с ударом, а это значит - срыв наступления. Поэтому при выдвижении на позиции люди действуют с большей осторожностью.

Так, в нашем батальоне выдвижение танков к заранее подготовленным и замаскированным укрытиям проходило по одному на малых оборотах двигателя и под аккомпанемент обычной ночной артиллерийской перестрелки. Майоры Воякин и Колибердин проверяли каждый экипаж, обходя на позиции поочередно все танки.