Михаил Мирович - Генерал де Голль. Штрихи к политическому портрету

Подчас не столько идеи, сколько слова или некая совокупность слов увлекала его. Символика и форма его речей так прекрасна, что допускала отсутствие содержания. Воспитанный на надгробных словах, он любил пользоваться повторами, тремя существительными, тремя прилагательными, апострофами, а также восклицаниями, которые риторы называют эпифонемой; любил жонглировать тезисом и антитезисом, прерывая себя словами «так вот», или «я говорю», или «сам я».

В своем имении генерал начал писать мемуары, ставшие его самым значительным публицистическим трудом. В то время финансовое состояние семьи де Голля оставляло желать много лучшего. Он вынужден был продать автомобиль — подарок Рузвельта. Его стол никогда не отличался кулинарными шедеврами. Его просторный дом был обставлен просто и без роскоши.

Удалившись от дел, де Голль напряженно наблюдает за политическими событиями. Его раздражает активность коммунистов, ибо он знает, к чему ведет снисходительное отношение к левым. Ему не нравится новая (хорошо забытая старая) система власти. Де Голлю кажется, что политики радуются его вынужденному уходу и твердят друг другу:

— Смотрите, он ушел и… ничего не случилось. Франция не обрушилась в преисподнюю, не начала новую войну и не подорвалась на мине. Значит, генерала можно заменить на любого политика!

1947–1948 годы

Тем временем, как писали советские историки, «больших успехов в борьбе за социализм достигли народы Азии». Все громче и громче заявляли о себе национальные политические и военные лидеры французских колоний, не желавшие оставаться в орбите интересов Французской республики. Империя, которую удалось сохранить только чаяниями генерала и большими уступками, закрепленными в конституции Четвертой республики, могла рухнуть в любую минуту и погрести под собой живущих вне метрополии французов.

Двадцать второго января 1947 года, после отставки трехпартийного кабинета социалиста Леона Блюма, к власти пришел Поль Рамадье, который, помимо коммунистов, социалистов и членов МРП, традиционно входивших в послевоенные правительства, привлекает к работе радикалов и правых. Председателем Национального собрания избирается старейший политический деятель Франции Эдуард Эррио, давнишний знакомый де Голля, впервые получивший пост премьер-министра еще в 1924 году.

Внутри страны набирала темп инфляция, рабочие все чаще выходили на демонстрации, требуя улучшения своего положения. Весной уменьшилась норма выдачи хлеба с трехсот до двухсот пятидесяти граммов в день. Коммунисты потирали руки в предчувствии социальных катаклизмов, благодаря которым они могли бы получить абсолютную власть в государстве, ибо их главенствующее положение в политическом бомонде давно стало очевидным фактом.

Личная обида и тревога за судьбу Франции в конце концов заставили де Голля вернуться к политической жизни. Вместе со своим личным другом, писателем Андрэ Мальро, де Голль принял решение собрать всех противников парламентаризма под свои знамена.

Вот что пишет об Андре Мальро Эммануэль д’Астье:

«Формулировки Мальро приводили его (де Голля) в возбуждение, как обобщения и рецепты Макиавелли возбуждали его властелина. Де Голль был медиумом, а Мальро — его поэтом. И этот поэт, который, наблюдая борьбу народа, испытал головокружение и постарался освободиться от всего этого, чтобы уберечь свое «я», один был в состоянии помочь де Голлю найти обоснование его вдохновенным поступкам».

Четырнадцатого апреля генерал официально заявил о создании новой партии — «Объединение французского народа» (РПФ).

Двадцать четвертого апреля он выступает на пресс-конференции, где рассказывает журналистам о целях и задачах новой организации — о структуре власти, за которую она ратует, о внутриполитических и международных приоритетах, о законах, которые планирует принять РПФ после своего предполагаемого прихода к власти.

Главной же задачей новой партии, как сказал де Голль журналистам, была немедленная реформа конституции, ибо та неминуемо приведет республику к краху.

Де Голль лично возглавил новое объединение; его заместителем стал Жак Сустель, занявший пост генерального секретаря новой партии. В исполком РПФ вошли Г. де Бенувиль, А. Бозель, Ж. Бомель, Л. Валон, А. Дьетельм, Л. Мазо, А. Мальро, Г. Палевски, Л. Пастер Валлери Радо, Ж. Помпен, Реми, Ж. Сустель и К. Фуше.

На первых порах дела новой партии шли превосходно. Практически повсеместно были созданы первичные ячейки РПФ, к ней примкнули многие заметные фигуры французского политического Олимпа, де Голля поддержали почти все его соратники по борьбе с фашизмом. К осени 1947 года в рядах объединения состояло уже более одного миллиона человек.

РПФ зарегистрировало и издавало немалыми тиражами несколько периодических изданий. Функционеры объединения развернули широкую рекламную кампанию. Митинги и демонстрации стали рутиной. Сценарии для этих мероприятий писал А. Мальро, обладавший отменным вкусом, а главное — безудержной фантазией. На многих мероприятиях РПФ выступал сам генерал, речи которого собирались послушать тысячи французов.

Разумеется, правительство не могло пройти мимо активной деятельности де Голля, направленной фактически против Четвертой республики в целом и коммунистического большинства в парламента в частности. Поль Рамадье, а затем и сменивший его Робер Шуман запрещали транслировать выступления де Голля по национальному радио, генерала лишили личной охраны. Однако генерал не придал этому значения, понимая, что перехватывает инициативу.

В июле 1947 года во внешнеполитическом миропонимании де Голля четко обозначился антикоммунистический крен. В своей речи на митинге в Ренне генерал провозгласил новый приоритет — антикоммунизм. Отчасти это было связано с общими настроениями в правительствах Запада, отчасти — с так называемыми «нарушениями ленинских принципов отношений между компартиями разных стран». Проще говоря, ФКП была не в силах противиться воле «вождя всех времен и народов» и вела откровенно просоветскую деятельность в Национальном собрании.

Пятого мая Поль Рамадье удалил коммунистов из своего правительства, объясняя это нарушением «министерской солидарности», а де Голль назвал М. Тореза и Ж. Дюкло сепаратистами.

Позже Ж. Дюкло писал:

«Он объявил нас сепаратистами, обвинил в том, что мы «дали обет послушания приказам одного иностранного центра (интересно какого?), стремящегося к господству».

Осенью 1947 года голлисты образовали в Национальном собрании свою фракцию (интергруппу), в которую вошел сорок один человек из числа правых депутатов. Помимо этого сподвижники генерала, засучив рукава, принялись за подготовку к выборам в представительные органы местной власти.