Николай Непомнящий - Леонардо да Винчи. Опередивший время

Леонардо да Винчи был убежден, что "человек, преодолевающий сопротивление воздуха с помощью больших искусственных крыльев, может подняться в воздух". Убежденный в своей правоте, он начал разрабатывать аппарат, приводимый в движение только силой мышц человека и позволяющий ему парить в воздухе как птица. Существует множество рисунков такого летательного аппарата, придуманных Леонардо. Одни из них изображают лежащего человека, который собирается взлететь с помощью механизмов, присоединенных к крыльям; другие — движение вперед при помощи более совершенной системы винтов и шкива. Есть и рисунки человека, расположенного вертикально в летательном корабле, на педали которого он нажимал руками и ногами.

Леонардо исследовал и описал с удивительной томностью полет птиц. Он знал, что давление воздуха на нижнюю поверхность крыльев создает силу, которую теперь называют подъемной. Он исследовал анатомию летательных органов, сопротивление воздуха и динамическую роль центра тяжести для движения. Он так определял план исследований: "Если хочешь говорить о таких вещах, ты должен в первой части определить природу сопротивления воздуха; по второй — строение птицы и ее оперения; в третьей — действие этого оперения при различных движениях; в четвертой — роль крыльев и хвоста". Именно этот обоснованный метод научного исследования и является главной заслугой Леонардо.

После долгого и внимательного изучения полета птиц, которое он начал еще во время пребывания в Милане, Леонардо спроектировал в 1490 г., а возможно и построил, первую модель летательного аппарата. Эта модель имела крылья, как у летучей мыши, и с ее помощью, используя мускульные усилия рук и ног, человек должен был полететь. Теперь мы знаем, что в такой постановке задача неразрешима, потому что мускульной энергии человека для полета недостаточно.

Понял ли это Леонардо или нет, но, когда через пятнадцать лет он, находясь во Фьезоле, снова взялся за изучение полета, он думал уже о полете с помощью ветра, т. е. о парящем полете, справедливо заметив, что в этом случае требуется меньше усилий для удержания и продвижения в воздухе. Он разработал конструкцию планера, прикреплявшегося к спине человека так, чтобы последний мог балансировать в полете. Основная, самая широкая, часть крыльев была неподвижна, однако их окончания могли изгибаться при помощи тросов и изменять направление полета.

Пророческим оказался чертеж устройства, которое сам Леонардо описывал так: "Если у вас есть достаточно льняной ткани, сшитой в пирамиду с основанием в 12 ярдов (примерно 7 м 20 см), то вы сможете прыгать с любой высоты без всякого вреда для своего тела".

Мастер сделал эту запись в промежутке между 1483 и 1486 гг. Несколько веков спустя такое устройство получило название "парашют" (от греческого para — "против" и французского chute — падение). Первые спуски с парашютом совершили французы — инженер Веранцио (с крыши высокой башни в 1617 г.) и воздухоплаватель Гарнеран (с воздушного шара в 1797 г.).

Эту идею Леонардо довел до логического конца лишь русский изобретатель Котельников, создавший в 1911 г. первый ранцевый спасательный парашют, крепившийся к спине пилота.

Совершенно так же, как и во Флоренции, Леонардо искал и находил людей, с которыми он мог общаться на почве единых интересов к науке.

Время, которое уходило на эти встречи, нужно было выкраивать за счет светских развлечений, но это Леонардо не смущало. Беатриче посылала за ним, и его не оказывалось дома, а на упреки герцога Моро, что Леонардо избегает придворного общества, художник отвечал, что был занят с другими инженерами обсуждением военных вопросов. Для Лодовико такое объяснение было как нельзя более убедительно.

Кто же были люди, которые заменяли для Леонардо в Милане Тосканелли и его кружок? О некоторых уже упоминалось. Франческо ди Джорджо Мартини, который вместе с ним ездил в Павию, чтобы высказать свое мнение по поводу постройки собора, сделал все, что от него требовалось, и уехал в родную Сиену. Леонардо общался с ним недолго, хотя им было, конечно, о чем говорить.

Более длительные и близкие отношения связывали его с Браманте, который фигурирует в его заметках под ласковым именем Доннино, — его звали Донато. В записях не сообщается ничего существенного, упоминаются только те или другие его работы. По специалисты, старающиеся уяснить стилевую близость обоих мастеров, с полным основанием указывают на то, что оба они пришли к общему заключению о том, как должен был выглядеть типичный храм. Это здание в виде греческого креста или в виде круга с венчающим основание куполом. У Леонардо эти взгляды запечатлелись только в нескольких набросках и планах, а Браманте, практик, свободный от мучительных дум, воплотил спои замыслы в круглом храмике Сан-Пьетро-ин-Монторио и в соборе ев. Петра — двух римских шедеврах.

Характер у Браманте был не из легких. Он был завистлив и склонен к интриге. Сколько вытерпел от него потом Микеланджело!

Леонардо не был так чувствителен, как Буонаротти, и уживался с Браманте. Браманте, как и Франческо ди Джорджо, был членом коллегии "герцогских инженеров", в которую, мы знаем, входил и Леонардо.

Другие архитекторы и инженеры, гражданские и военные, не были такими крупными фигурами в области своей специальности, но между ними есть один, который и по дружбе с Леонардо, и по своей судьбе привлекает наше внимание едва ли не больше всех остальных. Это Джакомо Андреа ди Феррара. Дружба с ним у Леонардо началась в Павии в 1490 г., когда он ездил туда вместе с Франческо ди Джорджо. В 1494 г. отношения сделались еще теснее в Виджевано, где им пришлось работать вместе, а с тех пор не переставали крепнуть и превратились в 1498 г. в самую тесную близость.

Джакомо Андреа был ученый, фанатически верный принципам Витрувия, римского архитектора I в. до н. э., являлся представителем античных воззрений в архитектуре, строительном и инженерном деле. В беседах с Леонардо они наверняка обсуждали главным образом темы того искусства, которому оба они были беззаветно преданы.

Джакомо Андреа являлся большим другом герцога Лодовико Моро, и, когда герцог бежал из Милана в 1499 г., он не покинул города, как Леонардо, а остался и начал подготовлять потихоньку изгнание чужеземцев и возвращение Моро. В феврале 1500 г. он стал главой заговора против французов и уговорил миланских граждан впустить в город Моро. Но торжество и герцога, и его друга-архитектора было непродолжительно. Уже в середине апреля французы вернулись, и Джан Джакомо Тривульцио, миланский изгой и французский главнокомандующий, приказал обезглавить и четвертовать Джакомо Андреа и его товарища по заговору Никколо делла Базула.