Юлия Андреева - Букет незабудок
– Только ты к Юлику потом, – строго напомнил Лукьяненко. Взял ручку и ну на титуле рисовать. Почта от такого-то (указывает свой ник, электронный адрес): «Hi, Юлик! А что ты, мерзавец, писем не пишешь?» Вернул книгу владельцу. – Теперь иди к Юлику.
Андрей подходит к Буркину, тот в компании фэнов метрах в четырех от Лукьяненко о чем-то спорит.
– Почта, сэр. – Андрей даже поклонился.
– В смысле? – не понял Буркин. И тут же, взглянув на послание: – О, как. Давай ручку, только потом к Лукьяненко пойдешь.
«Так эти мерзавцы мне весь титул исписали! Я меж ними туда-сюда бегал раз пять», – рассказывает Андрей.
Новое издание Сапковского. Вся сага о Ведьмаке в двух томах бордового цвета. Дают Анджею на подпись.
Тот вертит в руках первый том:
– Прямо Карл Маркс какой-то.
1989 год. Конвент «Аэлита» в Свердловске. Из Москвы привезли тысячу экземпляров книги «Глубокоуважаемый микроб, или Гусляр в космосе», – рассказывает Сергей Битюцкий. – В узкий коридорный проем ставим стол. Вторую такую же нору занимает автор».
А надо сказать, на «Аэлите» собралось в лучшем случае человек шестьсот – то есть, экземпляров на всех хватит с гарантией. Но народ не верит и атакует дверной проем живой лавиной, так что привезшим книги Михаилу Якубовскому, его супруге Анне Тетельман и Сергею видны только потные, возбужденные лица и тянущиеся к ним руки с трешками.
«Братья фэны, родные, у нас тысяча, всем хватит!» – пытается перекричать толпу Битюцкий. Бесполезно.
Трое у амбразуры как заведенные вынимают из рук деньги и передают книги. Постепенно давка начинает рассасываться, получившие книги фэны перетекают ко второй норе, за автографами, где волну встречает Игорь Всеволодович.
У стола с оставшимися книгами мокрые, чуть ли не задохнувшиеся, остаются Битюцкий, Якубовский, Тетельман.
Булычев берет у очередной девицы книгу.
– Как вас зовут?
– Ира.
Подписывает «Киру Булычеву от Иры». Потом сообразил, что испортил подпись и приписал вдогон: «Ирочка, извините, вы у меня сегодня четырехсотая».
– «Звездный мост», последняя ночь, все уже устали, состояние совершенно жуткое, лечь и вырубиться.
Да не тут-то было, Александр Ген только обрадовался, что его сосед по номеру Стас Нужный благополучно уснул на своей койке, как в комнату просочился Ярослав Пушкарев, тот самый, который послужил прообразом Ильи Муромца в романе «Остров Русь». В том году он снял для себя одноместный номер, «чтобы отдохнуть ото всех», но там было не с кем поговорить, так что Ярослав днем и ночью тусовался у друзей.
В три часа ночи, когда Ген каким-то образом уговорил Илью Муромца для разнообразия отдохнуть до утра в собственных апартаментах и собрался уже ложиться, в комнату ввалились веселые и не ко времени общительные Яр и Лукьяненко. Вошли, без разрешения плюхнулись на свободную койку, ни на секунду не прекращая начатого еще в коридоре разговора.
Уставший и злой Александр Ген устроился на стуле напротив, кручинясь о своей злой участи и прикидывая, нельзя ли выжать хоть что-то положительное от сложившейся ситуации. Ведь вот он перед тобой – знаменитый автор «Дозоров» в добром здравии и хорошем настроении, а в видеокамере на кассете осталось еще место. Задать вопрос, записать, потом дома смонтировать… Нет!
– Ничего не хочу, хочу спать.
Меж тем, Яр и Лукьяненко обсуждали писательские ошибки, путешествующие из книги в книгу.
– Вот их в первом издании не убивают, так они и переползают во второе, третье… дальше, дальше… – разоряется Яр.
– Не знаю, как у других, а у меня с этим все нормально, – отмахивается Лукьяненко.
– Не скажи, – останавливает Сергея Яр. – Помнишь, у тебя был рассказ, в котором, – он закрывает глаза и цитирует: «Гондола была квадратная, три на четыре метра…»[12] Лукьяненко на глазах начинает трезветь, подпрыгивает и, чуть ли не сломав дверь, вылетает в коридор.
Яр несется за ним с воплем:
– Сережа, куда ты?!
– Звонить редактору!!!
Когда вышел «Черновик» Лукьяненко, товарищи по писательскому цеху говорили, что если в книге исправить все ошибки, можно издавать под новым названием «Чистовик».
Бронислава Громова в Харькове спускается в метро и обнаруживает на перроне мирно поджидающего поезд Сергея Лукьяненко. Подходит: «Привет, Сережа». – «Привет». – «А что ты здесь делаешь»? – «Поезда жду». – «А чего ты не в Москве»? – «А что мне делать в Москве?».
Ситуация странная, он узнает ее, на вопросы отвечает, но все как-то не так, словно пришелец из параллельного мира в славный город Харьков пожаловал, или она сама в какую-то непонятность туманную провалилась.
Потом выяснилось, это не Лукьяненко, хотя и Сергей, а Броню знает, потому что они с ней когда-то вместе учились. Настоящая копия Лукьяненко.
Услышав из уст супруги эту историю, Дмитрий только и мог что жалеть, что она не догадалась взять у новоявленного «Лукьяненко» номер телефона. А что? Пригласили бы его на «Звездный мост», а, когда ведущий объявил бы Лукьяненко, выпустили бы двойника. Пусть бы потом они друг у друга отнимали приз.
Бегала с диктофоном по «Еврокону» в прошлом году, интересный материал искала. Вдруг неведомый мне писатель, – не буду называть фамилию, – отчего-то возжелал непременно со мной сфотографироваться. Ну, просто до зарезу нужно, вот помрет он без этой фотографии, хотя более чем уверена, что либо с кем-то перепутал, либо просто заскучал. Сфотографировались, поболтали, подарками обменялись, да я и продолжила прерванный полет. А где-то через месяц приходит сообщение: «Умер»!!!
1973 год. Еще ни разу не поэт, тринадцатилетний Саша Смирнов (в будущем Александр Смир) в своей второй Саянской археологической экспедиции, которую устраивали от Дворца пионеров и школьников им. А.А. Жданова.
Жара градусов сорок, переход уже длится несколько часов, вода во фляжках закончилась. Сашка старается не обращать внимания на нытье подопечных; в этой маленькой группе он старший, и плевать, что двое из четырех участников похода пятнадцатилетние. Руководство поручено ему, он и должен довести ребят до места.
Синее-синее небо над головой, ни облачка, сейчас бы колодец, холодный горный ручей… губы пересохли, по лицу течет липкий пот. И тут кто-то из ребят увидел озеро.
Далеко внизу круглое голубое озеро! Все невзгоды позабыты, усталости словно и не бывало. С радостным воплем «Вода!!!» ребята устремляются к озеру. И замирают в нескольких шагах – прямо на их глазах голубая вода оборачивается поляной незабудок.
Саша смотрит то на незабудки, то на небо в незабудках. То, что внизу, тождественно тому, что наверху; то что наверху, аналогично тому, что внизу. А незабудки везде. Голубые цветы в глазах одноклассницы, с которой он ни разу так и не заговорил… Голубые цветы кружатся вокруг ребят, цветочной метелью. «Запомни меня», «Не забывай меня»…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});