Альгирдас Шоцикас - Четвертый раунд

Поединки боксеров начались 28 июля, в последние дни Олимпийских игр, когда все основные состязания оставались уже позади. Советские спортсмены, набрав к тому времени 443 очка, завоевали в общей сложности 90 медалей и вышли на первое место. За ними шла американская команда: 71 медаль и 317 очков.

Но соревнования еще не кончились, и неразыгранные медали могли резко изменить соотношение сил.

Бокс был единственным видом спорта, для которого почему-то сделали странное исключение, и вместо трех медалей присуждались лишь две: золотая и серебряная. «Золото» «стоило» семь очков, «серебро» — пять, а за третье-четвертое места начислялось три с половиной очка. Под помостом хельсинкского ринга, таким образом, лежало 190 очков. Охотников извлечь их оттуда собралось тоже немало: двести пятьдесят боксеров из тридцати стран надели кожаные перчатки.

Жеребьевка свела меня в первый день с поляком Гостянским. Бой я выиграл легко, нокаутировав противника в начале второго раунда. Выиграли свои первые бои Булаков, Гарбузов, Засухин, Меднов, Щербаков и Анатолий Перов, который перешел в полутяжелый вес.

Но уже в первый же день нам пришлось столкнуться с недобросовестностью некоторых судей, которая раз от раза становилась все более откровенной, если не сказать наглой. Соколову, нашему легковесу, противник попался действительно сильный — чемпион Европы француз Вентайя. Но бой с ним Соколов провел неплохо, и, если бы не тенденциозность судей, победа вполне могла бы остаться за ним. Однако ее отдали французу. Судей больше интересовало не мастерство боксера, а его национальность.

Особенно беззастенчиво вели себя двое: ирландец Галлахер и судья из Италии Шарри. Правда, когда на другой день они отдали победу английскому боксеру Реардону, которого во всех трех раундах уверенно переиграл Засухин, главное жюри отстранило Галлахера и Шарри от судейства за явную необъективность. Впрочем, и суток не прошло, как обоих вновь восстановили в правах, и те опять принялись за свое.

Газеты называли такое судейство «грубой игрой», а французская «Се суар» прямо писала, что «победители зависят от настроения и национальностей судей», но дальше этого дело не шло, и все оставалось по-старому.

Зрители, в отличие от судей, проявляли полную объективность. Их не интересовала мелкая закулисная политика; они собирались в большом зале Мессухали, где были установлены два олимпийских ринга, ради самого бокса и отдавали свои симпатии тем, кто их действительно заслуживал.

Из наших боксеров особенно тепло они встречали Сергея Щербакова. На его долю, пожалуй, выпало больше всего аплодисментов.

Противники Щербакову достались трудные. Первого из них, очень агрессивного и темпераментного аргентинца Сарфатти пришлось в конце второго раунда дисквалифицировать за частые удары открытой перчаткой и опасные атаки головой, но бровь он Щербакову все-таки успел рассечь.

Вторая бровь полетела уже на второй день в схватке с южноафриканцем Ван дер Линде. Щербаков, кстати сказать, применил в этом поединке любопытный прием. Чувствуя, что проигрывает по очкам своему более быстрому и подвижному противнику, он в середине второго раунда ушел в глухую защиту. А когда Ван дер Линде, решив, видимо, что конец близок, накинулся на него и в пылу бурной атаки на мгновение забылся и открыл голову, Щербаков точным боковым слева хладнокровно уложил его на брезент. Нокаут оказался настолько глубоким, что южноафриканец так и не сумел встать без посторонней помощи.

В третий раз Щербаков вышел на ринг уже с двумя полосками пластыря над глазами. Теперь приходилось не только вести бой, но и тщательно оберегать брови. Но тут ему повезло. Противник, итальянец Вискови, показал себя честным парнем. На протяжении всего поединка он не сделал ни одной попытки ударить по поврежденному месту. Дрался он очень мужественно и стойко, но Щербаков явно превосходил его в мастерстве и уверенно выигрывал раунд за раундом.

И все же, даже когда итальянцу стало окончательно ясно, что поражение неминуемо, он остался верен себе, до конца сохранив бойцовское достоинство и благородство.

Зрители отлично все поняли и наградили обоих шумными и долгими аплодисментами. Честь в бою стоит не меньше самой победы.

Зато следующий противник Щербакова, датчанин Юргенсен, отнесся к делу совсем иначе: начиная со второго раунда и до конца боя он откровенно старался зацепить ударом любую из двух наклеек. Однако сделать это было не так-то просто. Особенно после той мясорубки, сквозь которую Щербаков пропустил его в первом раунде.

Щербаков начал бой без разведки. Это был сплошной, непрекращающийся шквал ударов, цель которых — смять противника, подавить его волю к сопротивлению и, не давая ему опомниться и собраться для ответных действий, вырвать и уже не отдавать инициативу. Щербаков бил из любых положений, бил, ни на секунду не отпуская от себя ошалевшего под градом ударов датчанина» — он «протаскивал» своего противника и делал это весьма умело и квалифицированно.

Минута шла за минутой, а яростная, головокружительная по своему темпу атака не прекращалась. Казалось, еще немного, и советский боксер не выдержит колоссального напряжения и выдохнется.

Накал схватки давно передался с ринга на трибуны, и воспламененные, возбужденные до предела зрители вскочили со своих мест, скандируя тысячами голосов одно-единственное слово:

— Щер-ба-ков! Щер-ба-ков!!.

Во втором раунде Щербаков несколько сбавил темп, но главное было уже сделано: он полностью овладел инициативой, и противник лишь огрызался контратаками, стремясь либо зацепить своим боковым коронным левой, либо угодить в одну из поврежденных бровей. Но Щербаков, атакуя, ни на миг не забывал о защите, и все попытки датчанина пропадали впустую.

Перед самым гонгом Щербакову удалось нанести несколько резких ударов по печени, чем он окончательно сбил у Юргенсена дыхание.

В третьем раунде датчанин совсем скис и едва держался на ногах. Щербаков тоже крепко устал, но все же нашел силы на концовку и завершил бой, обрушив на противника серию тяжелых боковых.

Зрители встретили его победу бурной овацией.

И все же доминировали на хельсинкском ринге не мы, а американцы. Пятеро из них вышли в финал, и все пятеро добились золотых медалей. Наши боксеры, Щербаков и Меднов, завоевали вторые места. Щербаков в равном бою уступил победу своему давнему сопернику, известному польскому боксеру Хихле; а Меднов — у которого, кстати, тоже оказались рассеченными обе брови, — проиграл американцу Адкинсу.

Мне же, как уже говорилось, здорово не повезло и не удалось добраться даже до полуфинала. Как писали в газетах и утверждали очевидцы, без попустительства судей дело здесь тоже не обошлось. Мне, впрочем, от этого было не легче.