Валерий Перевозчиков - Ну здравствуй, это я!

Марина Влади: «…Твоя всенародная популярность, как бы она ни была велика, не компенсирует в твоих глазах отсутствие официального признания. Я часто удивляюсь, почему это тебя беспокоит, но ты с горечью отвечаешь:

— Они делают все, чтобы я не существовал как личность. Просто нет такого — и все».

Евгений Канчуков: «….Он был человеком, который совершенно определенно хотел превратить. ту песенную славу, которую имел, во вполне гласное общественное признание. Вдвойне ему необходимо было это сделать, едва только он встал рядом с Мариной Влади; подобное желание вызвано естественной мужской реакцией на неравенство, в том числе и материальное, которое было между ними. И обида-то брала особенно оттого, что вожделенное признание почти уже далось ему. Ведь после «Вертикали» вышли его первые пластинки, появились первые публикации песен, пошли, наконец, достойные роли в кино, а главное-то, в 1968 году из Театра на Таганке ушел Н. губен-ко, и все его роли попали к Высоцкому, превратив его в премьера театра».

Летом 1973 года В.В. пишет письмо Демичеву П.Н., кандидату в члены Политбюро, секретарю ЦК КПСС. Это письмо было ответом на публикацию в газете «Советская культура» статьи М. Шлиффера «Частным порядком» и соответствующих комментариев.

«…Мне претит роль «мученика», эдакого «гонимого поэта», которую мне навязывают. Я отдаю себе отчет, что мое творчество достаточно непривычно, но так же трезво понимаю, что могу быть полезным инструментом в пропаганде идей не только приемлемых, но и жизненно необходимых нашему обществу».

Позитивных последствий это письмо не имело — у В.В. до конца жизни так и не было ни одного афишного концерта в Москве, — но и газетная кампания прекратилась.

Запреты были разными — и в прямой форме «не пущать», и в знакомых выражениях: «есть мнение», «наверху считают»…

Из интервью с Эльвирой Александровной Бенкендорф — первым режиссером знаменитых «Голубых огоньков»:

— Делали мы с Нестеровой «Огонек», в котором ведущими хотели пригласить Владимира Высоцкого и Марину Влади — от жены Коли Гринько я узнала, что она должна приехать. Пошли мы к нашему начальству, главный наш начальник — Лапин — спросил только: «Вы думаете, это будет кому-то интересно?» «Да, — говорим, — думаем». — «Делайте!» Мы договорились с Высоцким — он должен был писать половину сценария. Подобрали приблизительный репертуар. Буквально за месяц приходим на окончательное утверждение плана, вдруг Лапин говорит: «А кто ведущий? Марина Влади и Высоцкий?! Какой дурак вам это разрешил?» Мне так хотелось ответить: «Этим дураком были вы». Лапин на самом деле был умный человек, но очень уж законопослушный. Он мог прийти на общее собрание, где мы что-то решили, и сказать: «Я сегодня завтракал с Леонидом Ильичем, и он мне сказал, что лучше будет, если сделать так-то и так-то». И все переворачивал с ног на голову.

А за Высоцкого и Марину Влади мне стало очень обидно и не захотелось работать».

Галина Альферавичуте, старший гример Театра на Таганке: «Мое глубокое убеждение, что над ним издевались. Когда была картина «Бегство мистера Мак-Кинли», он написал девять баллад, а потом мне рассказывал: «Ты знаешь, я написал девять баллад, семь у меня срезали, оставили только две».

А когда делали «Кинопанораму»… Помню, были «Десять дней…», Володя меня спрашивает: «В чем мне лучше выступать? Может, в водолазке?». Уж он так готовился! Все. Отсняли. И Лапин (в то время председатель Госкомитета по телевидению и радиовещанию. — В.П.) сказал: «Так много Высоцкого?! На полтора часа? Не пойдет!»

Вадим Туманов: «Однажды приходит Володя и говорит:

— Зимянин сказал, чтобы про Трифонова и Высоцкого он вообще больше не слышал…»

Кроме того, система — это еще и незримая давящая атмосфера, которую В.В. называл «влажной ватной стеной».

Марина Влади: «Ты всегда говоришь, что на Западе люди ослеплены историями, которые публикуют газеты, то есть делами Сахарова, отказников, известных диссидентов. Но никто не знает о ежедневном изматывающем давлении на людей. Ты называешь это «борьбой против ватной стены». И самое страшное здесь — это невозможность увидеть чиновника, от которого часто зависят карьера, личная жизнь, свобода».

Мой черный человек в костюме сером!..Он был министром, домуправом, офицером,Как злобный клоун, он менял личиныИ бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,Мой хрип порой похожим был на вой,И я немел от боли и бессильяИ лишь шептал: «Спасибо, что живой».

<1979 или 1980>

Одесский писатель А.Львов, давно живущий в США, вспоминает о встрече с В.В. после концерта в Нью-Йорке: «…Я дал ему книжку своих рассказов «Большое солнце Одессы» и спросил, как написать: Одесса — Москва — Нью-Йорк? Он сказал: «Нью-Йорк». И добавил: «У меня два дома — в Москве и в Париже. Книга будет у Марины». Я невольно оглянулся. Он поморщился: «Плевать мне на них (сексотов. — А.Л.)». По словам Марины, принцип поведения В.В. за границей состоял в следующем: если ничего нельзя, то все можно».

Но было и внутреннее ощущение несвободы: «Однажды вечером в Париже мы возвращаемся после репетиции «Гамлета», которого ты должен играть через несколько дней в Шайо, и попадаем в огромную пробку. Час пик в самом разгаре. Мы застряли и уже минут двадцать стоим возле Безонского моста. Вдруг какой-то парень, явно не в себе, цепляет мотоциклиста, стаскивает его на асфальт и, словно в приступе безумия, ожесточенно набрасывается на мотоцикл. У него окровавлены руки. Он бросается на машины, бьется головой в стекла. В ярости он открывает дверцу соседней машины, вытаскивает оттуда пассажирку и начинает ее душить. Мужчины бросаются к нему, перепрыгивая через капоты, — машины стоят впритык. Ты порываешься выскочить, я повисаю на тебе и кричу:

— Не надо, ты — советский, ты не можешь быть замешан в драке!

Ты пытаешься вырваться, но уже приехала полиция, сумасшедшего связывают, и в несколько секунд все кончено.

Ты с горечью смотришь на меня:

— Даже здесь я не имею права вести себя как свободный человек!..»

С другой стороны, В.В. прекрасно понимал, «в какой стране нам повезло родиться», очень хорошо знал правила игры, которые предлагала система. В этой стране многое решалось на уровне грузчиков, носильщиков, кассиров и секретарей больших начальников, которые знали и любили Высоцкого. А в последнее время у него были хорошие связи на очень высоком уровне. Один замминистра подписывал документы на беспошлинный ввоз из-за границы автомобилей. Другой помогал в строительстве дачи. Один из руководителей московского ОВИРа способствовал быстрому оформлению выездных документов…