Михаил Мельтюхов - Мифы Великой Отечественной (сборник)

Самая большая для оккупантов неприятность случилась на севере области: там объединенные силы партизан освободили город Дятьков и прилегавшие к нему районы, создав тем самым неподконтрольный немцам партизанский край [136] .

Войск для борьбы с партизанами, как обычно, не хватало. «Группа армий надеялась ликвидировать угрозу партизанского движения, как только будет упрочено положение на фронте, – писал в конце февраля командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге. – Однако развитие событий в последнее время показывало, что эти надежды лишены оснований, так как напряженная обстановка на фронте не давала возможности отвести с фронта соединения, относящиеся к службе тыла» [137] .

На этом фоне ситуация в Л окоте и его окрестностях выглядела по меньшей мере приемлемо для оккупантов. После рождественского налета никаких крупных нападений на этой территории не происходило, а насильственная мобилизация в «народную милицию» лишала партизан человеческих ресурсов и способствовала отрыву части населения от партизан.

В этой связи командование тыла армии решило поощрить Каминского со товарищи. 23 февраля от командования 2-й танковой армии Каминскому пришло два приказа. Согласно первому, Каминскому разрешалось назначать старост в подчиненных ему деревнях (раньше назначать старост могли только оккупанты, что, кстати говоря, ставит крест на рассуждениях ревизионистов о «самостоятельности» Локотского района). Согласно второму приказу, Каминский получал право награждать отличившихся в борьбе с партизанами лиц землей, выдавая от двух до десяти гектаров. В собственность могли также передаваться коровы и лошади [138] .

Буквально через несколько дней после получения этих приказов Каминский был вызван в Орел, где ему было объявлено о передаче под его контроль соседнего Суземского и Навлинского районов. Каминский приехал из Орла, полный радужных предвкушений.

«В феврале 1942 года я зашел по служебным вопросам в кабинет Каминского, – вспоминал впоследствии начальник лесного хозяйства района А. Михеев. – В беседе со мной Каминский рассказал, что он ездил к немецкому генералу Шмидту, который разрешил ему расширить функции районной управы. Сначала преобразовать Брасовский район в Локотский уезд, а затем и считать поселок Локоть городом. При этом Каминский заявил, что немецкие оккупационные власти согласны расширять наши функции вплоть до создания «русского национального государства», если мы будем активно помогать немцам в борьбе с большевиками. Тут же Каминский выразил свое мнение, что при нынешней ситуации, как он сказал, есть шансы мне – Михееву, после окончания войны в пользу немцев, стать министром лесного хозяйства правительства, которое будет создано в России… При этом рассказал мне о целях и задачах антисоветской организации НСТПР и сказал, что все члены этой партии будут получать соответствующие портфели, а кто против, тот будет угнан в Германию» [139] .

Себя же, понятное дело, Каминский видел главой подчиненного Третьему рейху «русского государства». Он даже опубликовал приказ, в котором именовал себя бургомистром еще не существовавшего Локотского уезда [140] . Тем сильнее должно было быть его разочарование.

В первой половине марта брянские партизаны нанесли новый удар. На сей раз он был направлен на жизненно необходимые оккупантам железные дороги. Удар оказался сокрушительным. «Железные дороги Брянск – Дмитриев-Льговский и Брянск– х[утор] Михайловский выведены из строя, – докладывали в Москву Емлютин и Сабуров. – На всем протяжении пути все мосты взорваны. Железнодорожный узел х[утор] Михайловский партизаны разрушили. Немцы пытаются восстановить железнодорожное движение на участке Брянск – Навля, но эти попытки срываются партизанами» [141] .

Немецкие источники эту информацию подтверждают: «В марте 1942 года партизаны остановили движение на железной дороге Брянск – Льгов и препятствовали использованию немцами железнодорожной линии Брянск– Рославль. На основных шоссейных дорогах (Брянск– Рославль, Брянск – Карачев, Брянск – Жиздра) угроза была столь велика, что движение по ним можно было осуществлять лишь крупными колоннами» [142] .

Произошедшее имело прямое отношение к Каминскому: партизаны парализовали именно ту железнодорожную ветку, которая шла через Локоть и подчиненные ему территории.

Для Каминского пришло время показать боеспособность своих формирований.

4. Террор как способ борьбы с партизанами

Боеспособность локотской «народной милиции» была не настолько велика, чтобы вести самостоятельные анти-партизанские операции. Поэтому подразделения Каминского действовали во взаимодействии с брошенными на борьбу с партизанами венгерскими частями. Первая же их совместная операция обернулась массовыми убийствами мирных жителей. Об этом впоследствии рассказывал уже упоминавшийся нами начальник отдела лесного хозяйства Михеев: «Весной 1942 года полицейские отряды, возглавляемые Мосиным, с участием мадьярских частей, в селе Павловичи расстреляли 60 человек и 40 человек сожгли живыми» [143] .

11 апреля была сожжена деревня Угревище Комаричского района, расстреляно около 100 человек. В Севском районе каратели уничтожили деревни Святово (180 домов) и Борисово (150 домов), а село Бересток было уничтожено полностью (сожжено 170 домов, убит 171 человек) [144] .

Проявленная жестокость по отношению к невинным людям привела к росту недовольства в рядах «народной милиции». «Милиционеры» начали перебегать к партизанам.

Из приказа № 118 по Локотскому уезду от 25 апреля 1942 года:

«…наряду с мужественно сражающимися за свое будущее бойцами и командирами, в некоторых случаях проявлялись также элементы паники и трусости, неуверенности и дезертирства, вроде бывшего начальника Шемякинского отряда Левицкого, а временами трусость и дезертирство переходили в открытое предательство, как это имело место 20 апреля с. г. со стороны 4 бойцов-военнопленных Хутор-Холмецкого отряда. Аналогичное предательство было допущено и в Святовском отряде со стороны бойца Зенченкова Сергея Гавриловича, который 22 апреля с. г. не выполнил приказания командира и покинул пост на железнодорожном мосту. Этим самым он сделал большую услугу врагу, за что и был в тот же день по приказу бургомистра расстрелян» [145] .

Вершиной этого процесса стало восстание «милиционеров» деревень Шемякино и Тарасовка, жесточайшим образом подавленное Каминским при помощи венгерских частей. Об этом эпизоде подробно рассказано в послевоенных показаниях начальника Михайловской полиции М. Говядова: «Дело было так: в мае 1942 года рота полицейских, дислоцировавшихся в деревнях Шемякино и Тарасовка, восстала – убила своих командиров, перерезала связь и перешла к партизанам. В отместку за это Каминский организовал карательную экспедицию, в числе которой были мадьяры. Эту экспедицию возглавлял зам. бургомистра Мосин, начальник военно-следственного отдела Парацюк и представитель газеты «Голос народа» – Васюков…» [146] .