Дэвид Кинан - Эзотерическое подполье Британии

«У Дианы действительно была вызывающая репутация и грозный характер, — соглашается Джон Мерфи. — Ее считали довольно жестокой. Мы с Роджером Смитом создали звуковые пейзажи и шумы по крайней мере к одному ее шоу. По сути выступление Fistfuck было фетиш-перформансом, где Диана и Джилл выполняли различные садомазохистские ритуалы с несколькими жертвами и комментировали происходящее. Все это сопровождалось неземным нойзом, напоминавшим Whitehouse с врезками вокала и отдельными фразами Дианы и Джилл».

Концерты в Air, где выступали Fistfuck, продолжались два дня и оказались сумасшедшим событием. Гозлинг, как всегда, буйствовал, катая в аудиторию большие металлические барабаны, на которые его только что стошнило. Бэланс окрестил его Жанной д'Арк, а себя назвал «Легион». «Понятия не имею, откуда это взялось, — пожимает он плечами. — Это было время, когда крышу из-за наркотиков сносило настолько, что каждые пять минут вы изобретали себя заново. Представление было довольно экстремальным. Помню, как однажды я обернулся, а у Гозлинга в руке оказался скальпель, и он начал себя резать вокруг черепа, по всему телу, а когда дошел до языка, то резанул прямо по нему! У него по языку шла кровавая полоса, покрытая блестками».

«В ту ночь я совершенно съехал с катушек, — соглашается Гозлинг. — Это был перформанс, искусство, которое для меня всегда являлось точкой отсчета, но я старался внести в него элемент футбольного хулиганства. Сейчас мне трудно объяснить или понять подобный тип нигилизма. Вспоминая того себя, не понимаю, почему я был таким. Мне повезло, что я выжил. Либо у меня были какие-то серьезные проблемы с психикой, либо я просто любил выпендриться, хотя, возможно, тут есть и то, и другое».

«Air казался настоящей импровизацией, и атмосфера была невероятно заряженной, — вспоминает Роджерсон, оценивая внутреннюю силу ранних выступлений Coil / Zos Kia. — Это было замечательно. Два симпатичных, обнаженных по пояс молодых человека режут себя на кусочки. Бэланс на сцене поставил себе клизму. Он до сих пор меня дразнит, потому что я за ним убирала. Бэланс был шикарным мальчиком. Я знала, что он бойфренд Слизи, но Джон всегда торчал с кем-нибудь в туалете. Мне казалось, он просто помешан на сексе, шел с любым, кого там находил. Он был как плюшевый медвежонок, а Слизи называл его „щенком“. В их отношениях он был малышом, а Слизи — мамочкой, но Бэланс всегда создавал вокруг себя атмосферу тайны. Он говорил, что у них со Слизи есть таинственная комната, куда они водят парней и колют их палками для скота! Еще он сказал, что я довольно часто возникаю в их фантазиях, и я тогда подумала: „Бог мой! В какой же роли они меня представляют?“»

12 октября Zos Kia — Бэланс, Гозлинг и Мин, — играли в лондонской Recession Studios. Гозлинг был на MDMA и на протяжении всей записи издевался над скрипкой. В следующем месяце на Берлинском фестивале Atonal Zos Kia выступили на одной сцене с PTV. Судя по записи, группа была в своей агрессивной фазе звучания, представив композицию «Sicktone», настоящую атаку на уши аудитории. Однако другие вещи граничили с индустриальным попурри. Худшей оказалась «Truth», где использовались записи Мэнсона. Насмешливый тон Гозлинга в начале шоу подозрительно напоминал голос Пи-Орриджа: «Мы — свидетели ваших многочисленных и разнообразных форм контроля. Они эффективные, они замечательные». Было ясно, что им предстоит пройти большой путь, чтобы выбраться из тени своего учителя. Однако несколько композиций предсказывают будущее направление Coil, особенно версия сингла «Rape». Этот тяжелый трек, замышленный как первый материал Coil, предвосхитил зловещую хоровую основу, которую можно услышать на Scatology и Horse Rotorvator.

Попав в Берлин, Слизи и Бэланс большую часть времени проводили в городских гей-саунах, а Пи-Орридж и его жена Пола общались с Кристианой Ф, школьницей-наркоманкой, чья биография была экранизирована, став международным кинохитом. На фестивале Бэланс и Гозлинг сыграли в составе Psychic TV; концерт записали и выпустили на диске Berlin Atonal Volume 1. Однако растущее напряжение между Пи-Орриджем и Coil достигло в Берлине своего пика. «Вместо того, чтобы оставаться в сквоте, большой открытой комнате, где все мы спали на матрасах, он отправился к Кристиане Ф», жалуется Бэланс.

Официально Пи-Орридж утверждает, что в первую ночь оставался в сквоте, но потом действительно переехал к Кристиане. «У нее были тяжелые времена, и она нуждалась в компании и поддержке. Это никак не было связано с общей комнатой, — утверждает он. — Вы думаете, мне так надо уединение? Да ладно, меня волновала только верность дружбе».

«Приехав в Нью-Йорк, мы отомстили, поселившись в апартаментах Мадонны, — продолжает Бэланс. — Я встречался с ее лучшим другом Мартином Бердженом, который рано умер от СПИДа. Мы общались с ним в Лондоне, а жил он в Нью-Йорке. Самой Мадонны не было, и мы трое спали в ее постели. Я даже пользовался ее зубной щеткой».

Первый сингл Zos Kia, отредактированную версию «Rape», продюсировал Пи-Орридж, но после разрыва Бэланс на запись не пришел. Завершив турне Psychic TV 1983 года World Detour с концертами в Манчестере, Исландии, Америке и Берлине, Слизи и Бэланс решили, наконец, покинуть группу. «Нас просто бесил Дженезис и его отношение, — вспоминает Бэланс. — Он считал себя на две головы выше нас. Он купался в лучах славы, а мы делали всю работу. Но у Дженезиса всегда была удивительная способность двигать себя вперед. Не знаю, откуда она взялась, но, в общем, мы решили, что нам сложно оставаться вместе. Помню, как я сказал ему по телефону о нашем уходе. Слизи не мог или не хотел это делать, так что выслушивать его мысли по этому поводу пришлось мне».

После разрыва Бэланс больше не принимал участия в Zos Kia, поскольку Гозлинг остался в Psychic TV.

В 1984 году Стэплтон все еще работал в гравировальной студии на Поланд-стрит, большую часть вечеров и иногда все выходные проводя в студии. Он уже начал создавать The Sylvie & The Babs Hi-Fi Companion и регулярно обыскивал коробки с записями 1950-х годов в поисках «клубнички» и экзотики, которые можно было бы использовать как заготовки. Гэри Левермор вспоминает, как Стэплтон познакомил его с двумя девушками в пабе «Джон Сноу», где они регулярно «охотились», утверждая, что создал Sylvie & Babs в их честь. Также он рассказывает, как отчаянно Стэплтон хотел добыть экземпляр «King Of The Road» Роджера Миллера, чтобы включить его в грядущую пластинку.

Тем временем Роджерсон, наконец, услышала Nurse благодаря сырой записи Sylvie & Babs, беспрестанно крутившейся в Produktion. Когда приятель-продавец упомянул, что собирается занести Стэплтону немного гашиша, Роджерсон напросилась с ним, желая увидеть того маньяка, что скрывался за «Registered Nurse». Офис был закрыт, но Стэплтон просиживал в нем допоздна, работая над обложкой Sylvie & Babs. «Оксфорд-стрит всегда казалась мне невыносимой — слишком много народу, очень шумно, — говорит Роджерсон. — Но Поланд-стрит представляла собой замечательный контраст, и там был Стив, спокойно работавший среди этого внешнего хаоса, где все зациклены на своем имидже. Мы посмотрели друг на друга, и как будто зажегся свет, словно вы встретили человека, который обязательно вам понравится, хотя вы даже не знаете, почему. Внезапно в комнате стало светлее. Это было похоже на фильм „Голова-ластик“.