Василий Каменский - Его-Моя биография Великого Футуриста

Примечание: (Я тоже перехожу на стихи ибо писал о поэзии.)

Перо и кисть приложил:

Давид Бурлюк.

Благодарность

Эй — кабаки, кафе, билиардные, базары, пристани вокзалы, курорты — величайшее благодарностью преисполнен вам Поэт за вольнотворческий приют.

У вас в гостях истинно отдыхал Он.

И отдыхая затевал удивительные затеи.

В кабаках — в общем стеклянном шуме — за бутылкой сочной виноградности — опьяненный — Он чуял Себя уплывающим облаком к берегам Цейлона или вспоминал песню арабианки:

— Ю мме коюн карайян.

Взбалмошная Его голова кричала:

— Дальше — еще одну.

Песнепьянство кружилось карусельно.

Что судьба моя — призрак на мигКак звено пролетающей Птицы —Пусть Василью Каменскому ПамятникТолько любимой приснится.

В кафэ (в Москве часто у Бома на Тверской) среди курящих и дамских шляп за чорным турецким кофе с сигарой Он затуманенно — прищурив правый глаз — просматривал Новый Сатирикон и Журнал Журналов где Аверченко и Василевский острили над Его выступленьями в цирке.

И непонимал Поэт: почему Это журнал и газеты брезгливо-высокомерно относятся к великолепному яркому Искусству Цирка (Поэт демократизирует Свое Творчество), а о гнилой похабщине барынь Вербицких (статьи Василевского) писать нестыдятся.

Поэт любит Цирк и пророчит ему сказочный расцвет теперь же, если в Цирк будут также привлечены Поэты, Художники, Певцы, Музыканты.

На базарах, пристанях, вокзалах, Ему нравится движенье пестрой толпы, смена лиц, торопливость, трепет, шум, звонки, свистки.

На базарах Он всегда ищет случая купить для Своего Музея какую нибудь вещь.

Курорты — ранней весной — Крым, май, июнь — своя Каменка, июль — минеральные воды — Поэт воспевает за красочность слета гостей во славу общого отдыха, встреч, возможностей.

Главное — на курортах Поэт разливается истинной птицей и успех Его песен среди гостей опьяняет солнечным вниманьем.

Девушки, цветы, вино, юноши, друзья качают раскачивают Поэта до сверх-футуризма.

Революция

Через месяц всяческих увлечений Поэта известный антрепенер Федор Долидзе подписал со мной контракт на 15 гастролей по Кавказу и России с 1 февраля.

Это значило, что Поэта толкнула близость Движенья Весны:

— Дальше.

Последние дни Поэт пропадал в кофейнях у персов, накупил для Своего Музея много вещей, усиленно работал над новыми лекциями, грустил по России, по Каменке, по весенним полетам.

Замелькали Батум, Кутаис, Баку, Армавир, Екатаринодар.

В Армавире редактор — Отклики Кавказа — писатель М. Ф Михайлов и известный критик-эмигрант В. Я. Перович встретили Поэта великодружёски — запоили, закормили, накурили.

И в Армавире Поэту на лекцию неожиданно пришел Н. Евреинов: он проезжал в Сухум — отдыхать.

Встреча была трогательной, нежной.

Две родные птицы встретились на острове неожиданности в общем шумовом перелете.

В Екатеринодаре Кубанский Курьер и Кубанский Край светло по молодому поздоровались с Гостем от Грядущого.

Дальнейший маршрут: Ростов-на-Дону, Новочеркаск, Таганрог, Харьков, Москва.

На Ростовском перепутье у Бершадского Поэт встретился с Е. Чериковым и с композитором М. Гнесиным.

В Ростове как раз случилось величайшее из чудес мира: 26 февраля Поэт в редакции Приазовский Край узнал из телеграмм (тогда еще негласных) о Взрыве Российской Революции.

Поэт целые ночи стоял у окна своей комнаты и ревел от нахлынувшого счастья, метался, торжествовал, махал руками, напевно читал стихи, говорил свободные слова, готовился к речам.

Ведь настало рубиновоеНа улицах публикаФлаги как маки горят —И Я рвусьДа здравствует родина РусьСчастливая наша Республика.

Народные революционные шествия с песнями и знаменами вызывали гениальное напряженье соборного энтузиазма.

Слезы Единого счастья горели утренними брильянтами отражая алые волны флагов.

Мысли, сердца и души слились в Единого Друга Воли — могучого, размашного, затейного, буйного, истинного.

Явился Человек — Брат — Товарищ — Гражданин.

Утвердилась Личность.

И царская шваль сгинула в свой чорной зияющей кровью Яме палачей.

Ухнула бездарная куча царского села.

Побледнела осиротелая буржуазия.

Народ стал Человечеством.

Интернационал возсолнился полднем.

Идеи анархизма расцвели победно.

Поэт ходил по улицам и вдохновенно — пророчески говорил слова — гимны абсолютного Равенства, возславляя красоту Революции и Совершенство свободной Личности, основанное высшим выявленьем Творчества Духа.

Назначенные лекции — футуризма — Творческая Воля Жизни (об утвержденьи Свободной Личности) Поэт заменил революционными митингами.

В Новочеркаске — родина Стеньки Разина — студенты и курсистки устроили Поэту — автору Стеньки Разина — триумфальную встречу.

Переполненный театр ликовал.

Буйно славил Степан вольнолюбимый Дон за буйную Молодость, за разгульный ветер, за песни народные — что звали его надело великое и чуял Степан. И как сам Народ русский обиженный зверским гнетом государства московскаго, обездоленный властью жадных корыстных князей, озлобленный царскими палачами. — Степан — не за себя а за братьев своих полоненных решил сложить свою удалую голову за дело воли народной, за долю молодецкую, богатырскую, урожайную.

Эти строки Поэта — напечатанные в дни чорной реакции и прочитанные в свободные дни — произвели на новочеркаский народ (в театре на его митинге) торжественное впечатленье.

Молодежь почуяла разом суть футуризма, рожденную революцией Духа. Молодежь стихийно поняла истинную демократичность футуристов — единственных Поэтов из всей русской литературы — кто столько страдали от полицейских гонений, от доносов буржуазной прессы, от ненависничества аристократии и кретинизма критиков, и кто — единственные — не боялись бороться огкрыто, широко за дело грядущей революции во имя предчувствия.

Разве еще в 1913 — Давид Бурлюк. Владимир Маяковский, Василий Каменский — когда разъезжали по всей России с лекциями — разве не в десятки тысяч молодых сердец Они влили вино возбужденья Бунта за Волю, за Вперед, за Культуру.

Пускай же помнят квалифицированные борцы за свободу что их великая революционная пропаганда небыла интенсивнее и ярче великой пропаганды анархических идей футуризма