Вилли Кубек - В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины

Наконец, уже почти в 15 часов снимаемся с места. Вскоре уже становится темно. Примерно в 5 километрах справа видим грибовидные разрывы русских снарядов.

Проезжаем примерно 40 километров, вполне приличный кусок, но следуем вдоль линии фронта.

Пытаюсь заснуть, сидя на полевой кухне, но ничего из этого не выходит — слишком уж холодно. Около 19 часов прибываем в небольшое село, но и там все хаты забиты до отказа.

Где стоя, где сидя мы съедаем хлеб и пол плитки шоколада, а уж потом кое-как размещаемся по хатам.

У нас страшная теснота: 8 человек русских и еще 12 человек нас. Валюсь на солому и тут же засыпаю.

3 декабря 1941 г.

Боевое охранение решаем этой ночью не выставлять. Детский плач на меня не действует, так что спал я прекрасно.

На завтрак доедаем колбасу.

Артиллеристы изгнали из небольшого села всех русских до единого. Жуткая картина. Мне она явно не по душе. Ничего подобного до сих пор мы не творили. Люди поспешно укладывают все нажитое в 2–3 мешка и грузят их на телеги. Дети бегают босиком, некоторые вообще полураздеты. И вот на этих телегах местные жители семьями едут куда глаза глядят.

Наша полевая кухня еще вчера отправилась в расположение батальона. Мне удалось выпросить еды у артиллеристов.

Во второй половине дня мимо двигаются гужевые повозки.

Строительные части будут возводить на здешнем участке оборонительные позиции.

В конце концов и нас постигла участь местных русских — артиллеристы выпроводили из хаты и нас. Судя по всему, мы скоро переедем в другое село.

И в 16 часов мы на самом деле отъезжаем в лежащую в 5 километрах деревню. Но когда мы прибыли туда, оказалось, что и там полным-полно артиллеристов.

Село состоит из расположенных в ряд хат, их десятка два, наверное. Мы распределяемся по ним. В 22 часа прибывает наш оставшийся батальон. Фельдфебель привозит почту.

4 декабря 1941 г.

Сутра 2 часа в охранении, после этого прочитываю письма из дому. В бандероли обнаруживаю рождественский венок — его передала мне через сестру ее начальница.

Мне давно страстно хотелось увидеть хоть веточку зелени, я так истосковался по ней зимой и страшно рад подарку. Днем артиллеристы отчаливают, мы занимаем их место. Как же здорово иметь возможность снова как следует умыться.

5–14 декабря 1941 г.

Относительное спокойствие. Приходит большая почта, песенники, губные гармошки, домашнее печенье. Отвечаю на письма при свете коптилки.

Лейтенант Барц несколько раз участвовал в развед-рейдах. Русская артиллерия и бомбардировщики по-прежнему не забывают нас. Наш дивизионный капеллан созывает всех на мессу.

12 декабря у нашего командира день рождения, так что у нас работы по горло. В 7.45 прибывают люди из роты. Стол с подарками. Песни.

Мы тем временем успеваем накрыть на стол. Кофе в зернах, пирожные из полевой кухни роты, 2 торта, 1 бутылка коньяка и так далее.

На обед жареные утка и курица. Нам тоже достается пара кусочков. В 15 часов приходят унтер-офицеры, принесли кофе с пирожными, булочки. Заканчивается все в 18 часов.

Прибывают и другие офицеры поздравить — кусок торта, бутылка коньяка.

Вечером подали еще жареную утку. В целом день рождения вышел очень неплохой.

В воскресенье на Адвент поставили три свечки.

Погода все эти дни была отвратительная, грязь чуть ли не по колено.

На службе все было спокойно — раз в день построение, потом занимались техникой и разными другими работами.

15–21 декабря 1941 г.

Дни проходят спокойно без особых хлопот. Несколько часов занятий — изучали 2-см орудие.

Все вокруг раскисло. Доставка еды превратилась в пытку, иногда увязнешь так, что едва из сапог не выскакиваешь.

Служба не забойная — раз в день построение. Занимаемся приведением в порядок инвентаря.

15–21 декабря 1941 г.

Дни проходят спокойно, служба по-прежнему не донимает. Несколько часов в день занятия по изучению 2-см орудия.

Все еще ужасающая грязища. Сходить за едой — и то муки, увязаешь чуть ли не по колено.

День выглядит примерно так:

— 6.30 — подъем, прибытие почты. Все притворяются, что спят и ничего не слышат. В конце концов, минут через пять поднимается первый из нас.

Обе хозяйки, молодая и пожилая, тоже встают. Молодая все время занята с детьми, все время приходится ее просить растопить плиту.

В 7 часов плита наконец растоплена, и пожилая хозяйка убирает оставшуюся с ночи солому.

К этому времени я успеваю умыться, начистить сапоги лейтенанту и согреть для него воды умыться. После этого нарезаем хлеб — в 8 завтракают наши офицеры.

Бардак жуткий, эти русские все время путаются под ногами.

К 9 часам и нам удается сесть позавтракать. На обед мы поджариваем хлеб. А в 14.30 уже начинает темнеть.

Все время надо поддерживать огонь в печи, иначе к каждому приему пищи приходится растапливать ее по новой. Что до мытья посуды, с этим полный каюк — хозяйка просто не понимает, что посуду после еды необходимо мыть.

Вечером кто-нибудь из нас приносит кофе и довольствие из полевой кухни: гречневую кашу, суп с манной крупой, 40 г жиров.

Насытиться всем этим невозможно, так что приходится добывать пропитание самим.

После ужина садимся поговорить. Писать при свете коптилки невозможно.

22 декабря 1941 г.

Позавчера ночью пошел снег. Подморозило. Прошлой ночью стоял в боевом охранении.

Штабан где-то стащил двух цыплят.

Сегодня с утра команда «Подготовиться к маршу!».

Несколько часов собираемся, перед этим и я «раздобываю» двух цыплят. Наш грузовик приходится выдергивать из застывшей грязи тяжелой бронемашиной.

Около 10 часов отправляемся. Люди облепили наши бронемашины, висят на них чуть ли не гроздьями.

Я еду с машиной Людера, свесив ноги. Трясет на ухабах страшно.

Сделав километров 20, прибываем на новое место расквартирования. Уже полдень.

Я снова поступаю в распоряжение командира. После обеда распаковываем вещи и обустраиваемся на новом месте. Новое место куда просторнее прежнего.

23 декабря 1941 г.

С утра доставляем деревянные чемоданы офицеров. Почти весь день занят обустройством. С лейтенантом Барцем просто покоя нет: то гвоздей ему принеси, то молоток подавай, то еще чего-нибудь. Но зато все выходит просто загляденье.

Во второй половине дня говорю себе: нет, так дело не пойдет — нужно украсить нашу нору по-человечески.

Отыскиваю подходящее деревце в качестве рождественской елки. Верхушку обрубаю, потом мы еще с одним товарищем, прибегнув к нехитрым маневрам, сооружаем подобие елки. Местные девчонки помогают нам. В конце концов, все очень и очень похоже на елку.