Варлаам Рыжаков - Скупые годы

Мама, ты пишешь, что бригадир дядя Петя часто вспоминает обо

мне. Скажи ему, что живу я хорошо. С квартиры перешел в общежитие. К

дяде Васе дочь с ребенком приехала, и мне пришлось перейти. А так бы

я не ушел. Дядя Вася прекрасный человек. Я к ним чуть ли не каждый

день захожу. Они меня чаем с повидлом угощают. Как родные. Я и

сегодня у них был. Дядя Вася все говорит: иди, говорит, учиться.

Обязательно, говорит, иди. Но ты, мама, не думай. Учиться я стану

вечером. Днем работать, а вечером учиться. Сначала на

подготовительных курсах, а потом в техникуме. Из нашей комнаты

мальчишки учатся. Говорят, что сначала трудно будет, а затем,

говорят, ничего - привыкнешь.

Вот, мама, и все. До свидания.

Т в о й с ы н В л а д и м и р.

Нет, мама, погоди. Забыл совсем. Я ботинки новые купил на

кожаной подошве.

Вот теперь все. Пиши. Жду.

В л а д и м и р".

Я свернул письмо и взглянул на мать. На глазах у нее блестели слезы. Она улыбнулась, как мальчишке, взъерошила мои волосы и с ласковой грустью произнесла:

- Жениться бы тебе, Володя, пора.

- Эх, мама. - Я отвернулся и ничего не ответил.

Мне вспомнился первый год жизни в городе, наши с Людмилой тревожные встречи. А дальше Витька... Нет, об этом слишком тяжело вспоминать. Я и сейчас люблю Людмилу, и она меня любит, но жизнь все так перепутала, что нам до сих пор приходится идти по разным дорогам.

Мать поняла мои мысли, присела на ларь, проговорила:

- Нам, бывало, с твоим отцом не легко приходилось в жизни. А он все шутит и говорит мне: "Ничего, мать, терпи. Раз мы любим жизнь, значит, и она нас когда-нибудь полюбит".

Мама, чудесная моя мама!