Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев
К тому моменту, как Лу окончил школу и поступил в Нью-Йоркский университет, его поведение стало казаться друзьям и родителям еще более странным. Он постоянно исчезал, страдал от перепадов настроения, грубил, жаловался на галлюцинации и, кроме того, явно демонстрировал «женственное» поведение, словно стараясь шокировать окружающих намеками на гомосексуальность. Лу, очевидно, находился в кризисе и в какой-то момент даже пережил что-то вроде нервного срыва. Сердце заботливых родителей дрогнуло, и по совету психиатра они решили подвергнуть своего 17-летнего сына электрошоковой терапии – той самой, которая лучше всего описана в книге Кена Кизи «Полет над гнездом кукушки». Лу, сопровождаемый родителями, прошел серию амбулаторных сеансов в Кридмурской психиатрической больнице. После каждого такого сеанса сестра Лу наблюдала, как родители помогали ему войти в дом, «неспособному ходить, находящемуся в беспамятном состоянии»[16]. После окончания курса электрошоковой терапии молодой человек продолжал курс лечения в психиатрическом центре, и в конечном счете ему стало лучше. Однако произошла серьезная перемена. Если раньше его бунтарство имело комическую черту, то теперь веселье кончилось. По воспоминаниям Хаймана, у Лу «появилась поганая черта, которой раньше не было: кругом все хреново; этот – идиот, а тот – говно. Очень цинично»[17].
Один процент университетских психопатов
Осенью 1960 года Лу закончил лечение и почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы продолжить учебу. Он покинул Лонг-Айленд и отправился в город Сиракьюс, находящийся в 400 километрах от Нью-Йорка, чтобы поступить в местный университет, где уже учился его друг Аллан Хайман. В университете он быстро создал себе образ страдающего поэта (история электрошоковой терапии была ему в помощь), однако всем окружающим по-прежнему приходилось мириться с трудным характером Лу и его беспощадным чувством юмора. Он читал писателей-битников – Аллена Гинзберга и Джека Керуака. Однако главным героем Лу был автор «Джанки» и «Голого завтрака» Уильям Берроуз – его взрывные и шокирующие наркоманские бытописания производили на Рида сильнейшее впечатление. Хаотический литературный стиль битников во многом был отражением современных им джазовых импровизаций, и еще одним увлечением Лу стал фри-джаз. Он даже смог уговорить редактора университетской радиостанции выделить ему эфирное время на собственную джазовую программу, где с удовольствием начал ставить своих любимых Сесила Тейлора, Орнетта Коулмана и Арчи Шеппа. Однако многие студенты и в особенности преподаватели не смогли осилить столь продвинутую музыку, и после многочисленных жалоб слушателей на «невыносимую какофонию» программа была закрыта.
Увлечение битниками и джазом не охладило желание Рида играть в рок-н-ролльной группе. Вместе со старым другом Хайманом, а также басистом и клавишником Ричардом Мишкиным он собрал ансамбль под названием LA and the Eldorados.Через какое-то время группа добилась определенного успеха, выступая на вечеринках, в барах, клубах и легко зарабатывая 125 долларов за вечер. Помимо кавер-версий Чака Берри команда играла собственные песни Лу, включая номер под названием "Fuck Around Blues". Ричард Мишкин вспоминал: «В 1961, 1962 годах так себя не вели. Мы теряли ангажементы. Люди возмущались и швыряли в нас пивом. Но мы просто меняли название группы и снова играли в том же месте»[18]. Дело было не только в композиции в "Fuck Around Blues", но и в невыносимом характере Льюиса. «Уникальность и упертость Лу делали его непохожим ни на кого. С ним было ужасно работать. Он всегда опаздывал… Трудно найти кого-то более своенравного и задиристого. Нас отказывались приглашать снова, потому что он был так груб, злобен и совершенно не ценил тот факт, что эти люди платили нам за то, что мы играли для них музыку»[19].
Однако были и те, с кем Лу вел себя помягче. В общежитии он познакомился с молодым человеком по имени Стерлинг Моррисон. Тот навещал своего друга, Джима Такера, обитавшего по соседству с Ридом. Моррисон дружил с Такером с детства – как и с его сестрой Морин. Лу и Стерлинг проводили время вместе, играя на гитарах, и довольно быстро нашли общий язык. «Сиракьюс в то время был очень, очень традиционным местом. Психопатов было на грани одного процента»[20], – впоследствии комментировал ситуацию Стерлинг.
Один из студентов, знавший Рида, вспоминал: «Уникальность и упертость Лу отличали его от всех известных мне людей. Он был себе на уме. Он был готов помогать, но делал это по-своему. Он никогда не одевался и не поступал так, чтобы люди могли его принять. У Лу было очень сухое, едкое чувство юмора и он любил смешные вещи. Он дурачил людей, часто мог нарываться на неприятности. Но во всем, что он делал, было скрытое здравоумие»[21]. Другими словами, Рид в любой момент мог серьезно посмотреть на своего собеседника и спросить: «Ты что, вообще не понимаешь, какую ахинею ты сейчас сморозил?», после чего собеседник моментально превращался в горстку пепла.
Несколько иное мнение о Риде сложилось у его институтской подруги Шелли Элбин: «Когда мы познакомились, у него была репутация мерзавца, злого парня, с которым надо держать ухо востро». Однако Шелли обнаружила «более милого» Лу. Она вспоминала: «Мы могли разговаривать целыми часами и днями. Нам нравилось читать одни и те же книги. Он был первым человеком, который думал как художник и говорил как художник, как писатель, как творческая личность»[22]. Шелли стала первой музой в жизни Рида. «Такая песня, как "I’ll Be Your Mirror" – это разговор, который у нас был, слово в слово»[23], – вспоминает она сегодня.
Вскоре Шелли пришлось столкнуться и с другой стороной жизни Лу: когда он взял ее с собой в Гарлем и привел в какой-то вонючий подъезд, Шелли осознала, что ее друг приехал за наркотиками. «Когда я познакомилась с Лу, он употреблял не так уж много наркотиков – «травку», попперс[52], в таком роде»[24], – вспоминала Шелли. Однако она узнала, что выступления LA and the Eldorados в общежитиях и кампусах дают возможность Лу вести дополнительный бизнес – приторговывать широким ассортиментом наркотиков, в числе которых был и героин. Неудивительно, что вскоре Рид последовал по стандартной траектории – из торговца он превратился в покупателя. Тем временем его отношения с Шелли постепенно ухудшались. В конечном счете она устала от тирании, манипуляций и собственнических замашек Лу и разорвала отношения. Много лет спустя Шелли вспоминала Рида: «Все, что ты делаешь, все, на что ты смотришь, все, что ты знаешь, и каждый разговор, который ты слышишь – это папка. Ожидать, что писатель не будет тебя использовать – безумие». Элбин заключала, что Лу был «романтиком. Он мог быть очень милым… Но он не останавливался, пока не
