Оппенгеймер. История создателя ядерной бомбы - Леон Эйдельштейн
Когда-то Роберт Оппенгеймер умел очаровывать людей, но со временем он то ли разучился делать это, то ли уже не находил в этом нужды. На критику в свой адрес он отвечал резко, а когда его попытались примирить с Финлеттером, устроив с этой целью званый обед, повел себя самым вызывающим образом: ни на кого не смотрел, не вступал ни в какие разговоры, да вдобавок позволил себе сильно опоздать, короче говоря, всячески демонстрировал сотрапезникам свое презрение.
Сыграла свою роль и его непоследовательность. Подчас Оппенгеймер выражался туманно, нередко противоречил сам себе. Но наиболее опасным его качеством (особенно для него самого) было то, что он не соотносил свое поведение с текущим политическим курсом, а для публичной личности и участника государственных проектов это необходимо.
В апреле 1952 года Дин Ачесон создал группу правительственных консультантов, ведущими членами которой стали Оппенгеймер, Вэнивар Буш, влияние которого при Трумэне заметно снизилось, и Аллен Даллес, заместитель директора Центрального разведывательного управления. Задачей группы стала все та же оценка перспектив развития ядерного оружия. Если у вас создалось впечатление, что после 1946 года наш герой переходил из одной группы или комиссии в другую и так без конца, то примерно так оно и было. Постепенно Оппенгеймер из ученого превратился в консультанта высшего разряда. Доклад, подготовленный группой, призывал Соединенные Штаты отложить запланированное испытание первого водородного заряда и начать переговоры с Советским Союзом о полном запрете ядерных испытаний. Но, тем не менее, испытание было проведено. Надо отметить, что затяжная Корейская война, закончившаяся на том, с чего и начиналась, способствовала повышению интереса к ядерному оружию. И Соединенные Штаты, и Советский Союз, и Китай поняли, что при достаточном запасе ресурсов войны «по старому образцу» становятся затяжными и малоперспективными. Сформировалась новая концепция, согласно которой противника нужно как можно скорее «обескровить», то есть лишить основных ресурсов – людских и материальных. Доклад в эту стратегию не укладывался совершенно.
В феврале 1953 года Оппенгеймер выступил в Нью-Йорке перед членами Совета по международным отношениям[100] с лекцией «Атомное оружие и американская политика». Лекция представляла собой конспект вышеупомянутого доклада Группы по разоружению. Оппенгеймер, в который уже раз, твердил одно и то же: гонка вооружений бесконечна и бесперспективна. Единственным путем к миру является разоружение. В публичном выступлении нельзя было говорить о водородной бомбе, но многие из слушателей уже знали о появлении нового чудо-оружия, правда, не представляли, насколько оно разрушительно. На самом деле лекция предназначалась для нового президента Дуайта Эйзенхауэра, только что сменившего Гарри Трумэна, и его администрации. И вроде бы президент прислушался…
Но тут грянул гром! В мае 1953 года журнал Fortune[101] опубликовал статью под названием «Скрытая борьба за водородную бомбу: история настойчивых попыток профессора Оппенгеймера изменить военную стратегию США». Неуказанным автором статьи был военный обозреватель журнала Чарльз Мерфи, офицер ВВС в отставке. По сути, статья являлась заказной – военная верхушка и близкие к ней деятели науки решили положить конец «проискам» нашего героя. На Оппенгеймера обратил внимание сенатор Джозеф Маккарти, с января возглавлявший постоянный подкомитет Сената по расследованиям, но Гувер не дал сенатору перехватить инициативу, сказав ему, что публичное расследование в отношении столь выдающейся личности, как Роберт Оппенгеймер, требует тщательной подготовки.
У «нового гения, пришедшего на замену Эйнштейну», был антагонист Льюис Штраус – бизнесмен, политик, контр-адмирал (это звание он получил во время Второй мировой войны). Как и Оппенгеймер, Штраус был сыном немецких евреев, и на этом сходство между ними заканчивалось. Штраус не относился к сионистам и выступал против создания еврейского государства в Палестине, но при этом соблюдал все заповеди иудаизма. Своей единственной родиной он считал Соединенные Штаты и был рьяным американским патриотом. К ядерной физике Штраус пришел окольным путем. Его родители умерли от рака, и в память о них он создал Мемориальный фонд Льюиса и Розы Штраус для исследований в области лучевой терапии онкологических больных. После войны Штраус стал представителем Военно-морского флота в Межведомственном комитете по атомной энергии, а осенью 1946 года – членом государственной Комиссии по атомной энергии, в которую вошел и Оппенгеймер. Штраус не был «ястребом» (например, он выступал за то, чтобы сбросить первую атомную бомбу не на Хиросиму, а на какую-то безлюдную символическую цель на территории Японии), но он был патриотом, и позиция Оппенгеймера сильно его раздражала. Считается, что Штраус приложил руку к злополучной статье в Fortune, ставшей первым публичным – и очень громким! – выпадом против «отца атомной бомбы». Также Штраус был солидарен с Гувером в том, что обвинение Оппенгеймера требовало обстоятельной подготовки. Гувер долго тянул с этим, потому что ждал какого-то «козыря», который мог сокрушить нашего героя одним махом. Давайте не будем забывать, что речь шла о самом известном американском ученом, находившемся в центре внимания нации, по отношению к нему нельзя было допустить ни малейшей оплошности.
«Козырь» в руки Гуверу дало советское правительство, произведя в августе 1953 года уже упоминавшееся выше испытание первой водородной бомбы, которая оказалась технически совершеннее того заряда, который взорвали американцы на атолле Эниветок. Отсутствие стремления к переговорам у советской стороны и ее техническое превосходство убедило даже самых миролюбивых «голубей» в том, что у Соединенных Штатов нет другого выхода, кроме совершенствования ядерного вооружения. Призывы Оппенгеймера теперь звучали как откровенно предательские.
7 ноября 1953 года Уильям Лискам Борден, недавно покинувший пост исполнительного директора Объединенного комитета Конгресса Соединенных Штатов по атомной энергии, направил Гуверу письмо, в котором говорилось о том, что «скорее всего Дж. Роберт Оппенгеймер является советским агентом». Добавив это «авторитетное мнение» к тому, что у него уже имелось, Гувер получил согласие президента Эйзенхауэра на дальнейшее расследование. В декабре 1953 года допуск Роберта Оппенгеймера к секретным сведениям был приостановлен. Отсутствие допуска лишало его возможности заниматься научной работой, касающейся атомной энергии, и участвовать в работе профильных комиссий.
Штраус, ставший к тому времени председателем Комиссии по атомной энергии, предложил Оппенгеймеру добровольно уйти в отставку с должности консультанта Комиссии, но Оппенгеймер отказался и потребовал разбирательства, то есть слушаний. Он явно переоценивал свои силы и недооценивал своих противников, иначе предпочел бы по-тихому покинуть Комиссию, сославшись, к примеру, на
