Сергей Капица - Алла Юрьевна Мостинская
Мы надеемся, что эта монография будет полезна для развития микротрона, в котором имеются еще не реализованные возможности. Например, как указывают авторы, возможно создание мощного микротрона непрерывного действия; эффективность микротрона можно также повысить, применяя сверхпроводящие резонаторы. Правда, при этом есть основание опасаться, что в процессе такого развития микротрон потеряет одно из основных своих достоинств — компактность и простоту.
П. Л. Капица
Физическая лаборатория АН СССР
Май 1968 г.».
В 1970 году участники работ по микротрону были представлены к Государственной премии СССР. Среди соискателей были С. П. Капица, В. Н. Мелехин, В. П. Быков, Е. Л. Косарев, Л. Б. Луганский, Э. А. Лукьяненко, Б. С. Закиров. Как бывает достаточно часто, один из сотрудников института посчитал себя обойденным и написал жалобу в Комитет по Государственным премиям. Приехала комиссия, начала разбираться.
Член-корреспондент Л. А. Вайнштейн, отличавшийся точностью мысли, выступая на одном из собраний по этому поводу, заметил: «Зачем такой большой коллектив авторов? Нужно было оставить трех человек: Капицу, Мелехина и Быкова, и не было бы никаких вопросов».
Вопрос с премией получил отрицательное ускорение, а затем и вовсе аннигилировал.
Заслуживает внимания тот факт, что под руководством С. П. Капицы в начале 1960-х годов был создан промышленный медицинский микротрон, предназначенный для лечения онкологических заболеваний. Эти микротроны до последнего времени успешно применялись в клиниках, отличаясь небольшой стоимостью, высокой надежностью и простотой в эксплуатации. В течение десятилетий они работали в клиниках Москвы (МНИОИ им. П. А. Герцена), Обнинска, Киева, Таллина, Минска. Для исследовательских целей микротроны были построены в Чехословакии, Румынии, Вьетнаме, Южной Корее, Японии, Индии.
Выпускавшийся небольшой серией на питерском заводе «Равенство» медицинский микротрон — «Микротрон-М», в разработке которого принимал участие А. Р. Мирзоян[42], оказался очень сильным оборудованием. С его помощью с 1985 по 2007 год было проведено более двадцати тысяч успешных лечебных облучений, при этом ни разу не было срыва лечебного курса из-за проблем с микротроном, что нередко случалось с импортным оборудованием. Посредством микротрона проводили в том числе и интероперационное облучение, когда удаляют опухоль и облучают ее ложе. Микротрон совершенствовался, к новой серии готовилась улучшенная модификация. Своими силами, бесплатно, при участии Сергея Петровича, он был переведен на управление от ЭВМ… Но пришли новые времена, был предательски подрублен и рухнул Советский Союз, наступили приснопамятные 1990-е годы. В Германии был получен щедрый кредит на покупку аналогичного оборудования, производимого фирмами «Филипс», «Сименс», «Хьюлет Паккард». «Предпримчивым» чиновникам понравился аппарат фирмы «Филипс», который, хотя и стоил на порядок дороже «Микротрона-М», был очень наряден внешне и удобен в эксплуатации. Впоследствии оказалось, что эта самая эксплуатация обходится уже более чем на порядок дороже эксплуатации отечественного микротрона, но когда в закупках принимают участие такие хваткие ребята, как «экономист-кибернетик» Зурабов, соображения государственной экономии меркнут перед чиновной распорядительностью.
Одно время в НИИ им. П. А. Герцена параллельно работали оба медицинских аппарата — и отечественный микротрон, и «Филипс», но функционально отечественный аппарат был гораздо удобнее, не требовал необходимых для импортного подготовительных операций, в частности, охлаждения воды в летний период и ее подогрева в зимний, ну а необходимость периодического ремонта приводила финансовых руководителей института в предынфарктное состояние. Тем не менее в 2007 году г-н Зурабов в ультимативном порядке, угрожая финансовыми карами, потребовал вывести микротрон из эксплуатации.
Сергей Петрович пытался бороться, писал большие официальные письма об очевидной пользе и необходимости дальнейшей модернизации микротрона и Фурсенко, и тому же Зурабову, и в Академию наук, но в то время это был «глас вопиющего в пустыне».
После создания эффективного микротрона в Институте физических проблем под руководством С. П. Капицы стали развиваться работы по фундаментальной и прикладной ядерной физике. Совместно с Физико-энергетическим объединенным институтом ядерных исследований (ОИЯИ, Дубна) в течение многих лет проводились эксперименты по фотоделению тяжелых ядер. Эти работы внесли существенный вклад в понимание процесса деления ядер, и, в частности, в этих работах было экспериментально доказано существование каналов деления, предсказанных Оге Бором.
Вспоминает профессор Ю. М. Ципенюк: «В 1964 году произошло удивительное совпадение трех событий. Был сделан новый ускоритель на основе старых работ, но «едока не было, который бы это съел». В это время в Обнинске, в Физикоэнергетическом институте, известные теоретики Лев Николаевич Усачев и Николай Семенович Работнов обратили внимание на интересное явление. Работнов стажировался год в Дании в институте Нильса Бора. Основная тематика физикоэнергетического института — физика деления ядер. Физики-теоретики обратили внимание, что сын Нильса Бора — Оге Бор на первой Женеве, т. е. на первой конференции по мирному использованию ядерной энергии, которая проходила в Женеве, когда Курчатов впервые обнародовал секретные результаты, сделал предположение, что в процессе деления образуются некие каналы, по которым проходит ядро, преодолевая потенциальный существующий барьер. Смиренкин и Солдатов обратили внимание, что хорошо бы их искать эти каналы деления в тяжелых ядрах. В это же время в Дубне был разработан новый тип детекторов. Деление обычно регистрируется по осколкам. Если поставить стекло, то там, где больше нарушений, там и травится. Образуются конусы, которые видны прямо в микроскопе. Работа на электронных ускорителях довольно сложная, и связано это с тем, что есть громадный электромагнитный фон, вспышка, поэтому электронику очень сложно использовать. И проблема мгновенных измерений очень сложна. Но эти стекла абсолютно не чувствительны, только к осколкам. И вот Смиренкин и Солдатов приехали к нам и говорят: «Давайте попробуем, используя ваш микротрон, провести работы с ураном». Они привезли свою урановую мишень. И вот в 1964 году мы стали проводить эксперимент. «Пять минут хватит», — предположил Сергей Петрович. Но эксперимент проводили часа два. Потом приехали экспериментаторы, Смиренкин и Солдатов. И все ахнули — мы открыли этот эффект — каналы деления.
Всегда возникает вопрос: кому принадлежит первенство открытия? По этому поводу вспомню замечательную историю или притчу, которую любил рассказывать Петр Леонидович. По берегу реки идут трое с собакой. Тут один видит, что на том берегу реки лежит мешок. «Там, наверное, деньги», — высказал предположение первый. Второй говорит: «Пусть третий прикажет своей собаке достать его». Собака переплывает и приносит мешок, где оказались драгоценности. И начинается спор. А как делить? Первый говорит: «Если бы я не увидел, то ничего бы не было». А второй говорит: «Если бы я не сказал как, то вы бы его не достали». А третий спрашивает: «А чья собака?»
С этой притчей он обращался к известным английским юристам, которые ему сказали, что нет иного пути, каждый имеет право. Эта работа
