Моисей Беленький - Спиноза

Пример первый. Декарт, «не приводя доказательства, — сказано в предисловии, — допускает, что человеческая душа безусловно мыслящая субстанция. Между тем наш автор считает, что существование мысли становится необходимым, как только человеческое тело начинает существовать».

Декарт, следовательно, — идеалист, Спиноза — материалист.

Пример второй. Декарт допускает, что кое-что «превосходит человеческое понимание». Спиноза же утверждает, что «самое высокое и самое тонкое» может быть точно и ясно понято и даже объяснено.

Иными словами, Декарт принижает разум, Спиноза возвышает его. Поэтому, подчеркивает Мейер, «изложенные Декартом основания наук и то, что он на них построил, недостаточны, чтобы распутать и разрешить все затруднительные вопросы, возникающие в метафизике (читай: в философии, — М. Б.), но необходимы еще другие для того, чтобы поднять наш разум на вершину познания».

Последователи, друзья и ученики Спинозы, познакомившись в рукописи с его изложением философии Декарта, поняли, что их учитель отвергает заблуждения, освобождает разум от слепого подчинения авторитетам и совершает великое, святое дело во имя свободы мысли и человека. Они убедились, что Декарт не произвел на свет божий, а только вызвал к жизни учение Спинозы.

«Великий гений, — писал Гейне, — образуется с помощью другого гения не столько ассимиляцией, сколько посредством трения. Один алмаз полирует другой. Точно так же философия Декарта ни в коем случае не породила философию Спинозы, а лишь способствовала ее появлению. Поэтому мы вначале встречаемся у ученика с методами учителя, это большое достоинство. Затем у Спинозы, как и у Декарта, мы обнаруживаем аргументацию, заимствованную у математики. Это большой порок. Математический метод изложения придает Спинозе жесткую форму. Но она подобна жесткой скорлупе миндаля: тем отраднее ядро».

Ян Боуместер в сочинении, помещенном на заглазном листе «Основ философии Декарта», выразил восторг последователей спинозизма в следующих стихах:

К книге

Сочтем ли мы тебя рожденной высшим духом,Иль из источника Декарта ты исходишь,Того, что ты вещаешь, ты одна достойна,И слава образца тебя не озаряет.Смотрю ли я на гений твой иль на ученье,Я должен твоего творца вознесть до неба.Ты не имеешь образца до сей поры,Иобразец тебе не нужен, дивный труд;И сколь Декарт Спинозе одному обязан,Спиноза тем обязан самому себе.

Мы знаем, что Спиноза охотно согласился печатать «Основы», хотя в них почти отсутствовали его собственные воззрения. Что побудило его решиться на издание такой книги? «Быть может, — отвечает Спиноза, — при этом случае найдутся какие-нибудь люди из занимающих первые места в моем отечестве, которые пожелают познакомиться с другими моими работами, содержащими мои собственные взгляды, и которые позаботятся о том, чтобы я мог опубликовать их, не подвергаясь никаким неприятностям» (то есть преследованиям со стороны теологов и мракобесов). Однако надежды Спинозы оказались тщетными: в Голландии не нашлось людей, занимающих «первые места», которые заинтересовались бы его трудами. При жизни философа «Основы» были единственным произведением, опубликованным под его именем. И Спиноза решил обращаться не к тем, кто правит, а к тем, кто мыслит.

Из Рейнсбурга Спиноза начал переписываться с искренними друзьями и крупными учеными своего времени. Наряду с его произведениями письма эти составляют важнейшую часть его философского наследия. Они дают не только биографический материал, проливающий яркий свет на неповторимую личность мыслителя, на широкий интерес к многогранной и кипучей жизни его страны, на отношение к современникам, к достижениям науки, письма Спинозы сыграли громадную роль в развитии его системы. Заключенные в них высказывания на научные и философские темы дают прекрасное представление о взглядах их автора. Содержание этих писем убедительно показывает, что учение Спинозы сложилось не в узких переулках амстердамского гетто, а на столбовой дороге истории человечества. Поэтому оно и является, по определению Ленина, важнейшей ступенью «в процессе развития человеческого познания природы и материи»33.

Масштабом вселенной

Все совершается согласно порядку и законам природы. К такому выводу пришел автор «Трактата об усовершенствовании разума».

Природа! Она совершенна и вечно творит новое. Она неиссякаемый источник всего живого и реального. Всё в ней, она полнота бытия. Она всесильна и могуча, постоянно сокрушает и непрерывно создает. Все вещи в ней, и она во всем, и все одна и та же. Она вечная и бесконечная, питающая «дух одной только радостью».

Единство всех вещей побуждает к поиску единства всех отраслей знания. «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей». Учение, претендующее на истину, должно, следовательно, выразить гармоничную целостность вселенной.

В «Трактате об усовершенствовании разума» оно сводится к моральной философии и науке о воспитании детей, к медицине «в целом» и механике. Спиноза свел воедино всю сумму знаний века. В его время под медициной подразумевались анатомия и физиология человека и животных, сведения по биологии и химии. В письме от 24 февраля 1663 года Симон де Врис сообщает Спинозе: «Я прохожу теперь курс анатомии, дошел уже до половины: окончив его, примусь за химию и, таким образом, пройду по Вашему совету всю медицину».

Под механикой тогда понимали и астрономию, и физику, и «открытие и усовершенствование математических методов», обслуживающих научное естествознание.

«Надо заметить, — писал Герцен, — что в начале XVII века интерес естествоведательного мышления был вообще поглощен астрономией и механикой: величайшие открытия совершались тогда в обеих отраслях, это механическое воззрение, которое началось с Галилея и достигло полноты своей в Ньютоне».

Спиноза стоял на уровне знаний века. Плененный механикой и математикой, он свою философию изложил «в геометрическом порядке». Механицизм стал прокрустовым ложем его учения. Светлая идея спинозизма о материальном единстве всего сущего потускнела от математических форм ее выражения.

Характерен мотив Спинозы о необходимости включения механики в достоверное, всеохватывающее учение о вселенной. «Так как искусство, — пишет он, — делает легким многое, что является трудным, и благодаря ему мы можем выиграть много времени и удобства в жизни, то никак не должно пренебрегать механикой».